— Приступим сразу? Или что-нибудь выпьем? — спросила Хапир.
— Сначала выпьем.
Он не хотел пить, но… еще раз пройтись по дому, прикоснуться к забытой мебели — к шкафам, стойке бара.
Девушка тем временем вальяжно раскинулась на софе, наблюдая, как хозяин несет два фужера. Кирилл сказал:
— Как относишься к таир-туп? Неплохое вино?
Глаза Хапир расширились от удивления:
— Какая мне разница, что пить?
— Я просто спросил.
— Чем занимаешься?
— Разными вещами.
— Ты знаменит?
— Надеюсь, что когда-нибудь моим именем в Архипориусе назовут улицы, даже города.
— Надейся, — кивнула девушка.
— Сомневаешься?! — резко крикнул Кирилл.
Хапир отреагировала на его окрик спокойно, как бездушная кукла.
— Какая мне разница?
— Живо раздевайся и в постель!
Девушка вскочила, словно внутри нее разомкнулась пружина, скинула одежду и, оказавшись возле Кирилла, быстро раздела его. Он и оглянуться не успел, как на полу оказались его длинная, почти до колен рубашка, брюки из непромокаемой ткани (типичная одежда жителя Архипориуса. — прим. авт.) и тары (нечто среднее между сапогами и ботинками. — прим. авт.). Он стоял перед ней абсолютно нагой, ощущая, как внутри него все заиграло, задвигалось, поднялось.
Ловкие пальчики массировали член, превращая его в немыслимого богатыря. Затем Хапир заскользила губами по телу — ниже и ниже, пока не коснулась богатыря язычком. И так его пощекотала, что Кирилл едва не обезумел от экстаза.
Пришел его черед проявлять инициативу. Он целовал ее шею, грудь, постепенно опускаясь к главному — волшебной ложбинке.
Она уже ждала его. И будто выплеснулась огненная лава, оставив свою частичку на его языке. Хапир тихонько попискивала, через равные промежутки времени повторяя: «Как здорово! О, это невыносимо…»
Кирилл повалил ее на кровать, подумал было о средствах защиты, но вспомнил, что в Архипориусе венерических болезней нет.
Он ввел член в огненное лоно. То ли от неимоверного возбуждения, то ли от чрезмерного воздержания, он кончил сразу. Не страшно! Исходящая от Хапир энергия продолжала возбуждать. Кирилл «заработал» вновь. Только считай! Шесть, семь, восемь раз! («Брависсимо!»). А Хапир без конца повторяла одну фразу:
— Как здорово! О, это невыносимо…
«Точно заезжая пластинка, — опять вспомнил Кирилл термины Эдминита. — У нее только один репертуар?»
…Он молча растянулся на кровати. Хапир — рядом, положила голову на плечо. Сколько продолжалась эта немая сцена? Около часа? Наконец, Кирилл спросил:
— Давно этим занимаешься?
— Чем конкретно?
— Любовными утехами с клиентами.
— С рождения.
— С самого рождения?