— Думаю, что да, — уверенно кивнула Шталь. — Он, знаешь, на древности помешан, всё цитировал законы Солона и Афин о последствиях прелюбодеяния. Я толком не помню, но с его слов получалось, что жертва домогательства сама в случившемся виновата… И что любой теперь мог безнаказанно делать с ней всё что угодно. А если женщина не объявляла о своём позоре, то этим проявляла мудрость…
— Интересный совет… — прошептала Князева. — Так это он тебя обратно в номер проводил?
— Нет! Когда он увидел, что к беседке приближается Синельникова, то быстро встал и ушёл. Не хотел с ней встречаться.
— О боже! Так там ещё и Белка побывала? — не переставая удивляться, спросила Зина.
— Не то слово — побывала! Прибежала как угорелая! Представляешь, она решила, что я сама соблазнила Панаётис! Синельникова просила оставить Элладу в покое… — Эмма зло всхлипнула. — Тыкала мне в лицо таблетку какую-то. Говорила, что Панаётис — просто ангел небесный! — живёт, мол, на одних таблетках! Представляешь, какой цинизм?! Нет, ты только подумай: я сижу вся истерзанная, а она мне про диагнозы и недуги своей любовницы твердит?!
— Эй! Ты чего? Твоя обидчица сдохла! Она сдохла в ужасных муках… А ты — живая, и ты должна быть спокойна. Её больше нет! Она исчезла с лица Земли.
Эмма промокнула подаренным платком выступившие слёзы.
— Извини, мне действительно не стоит плакать… Так вот… Синельникова говорила, что их с Элладой любовь скреплена кровью Гали, ещё она говорила, что не успокоится, пока не раскрутит своего мужа на такие деньги, которых им с Панаётис до конца жизни хватит. Она кричала мне, что сделает скрипачку всемирно известной звездой, и чтобы я, нищая тамада, не смела даже мечтать о такой женщине, как Эллада. Что не по Сеньке шапка, и не по рылу каравай… Представляешь, какая дура Синельникова?
— Бедный Вадим Григорьевич, — вырвалось у Зины.
— Ты сейчас про кого?
— Про мужа Синельниковой… Он, конечно, далеко не бедный, но иметь в супругах сексуально озабоченную женщину нетрадиционной ориентации — при его планах попасть в большую политику — просто катастрофа.
— А мне этих олигархов вонючих ни капли не жалко! Вор на воре! За это их судьба и наказывает… — мстительно проговорила Шталь. — Чтобы жизнь мёдом не казалась… Вот учёные — совсем другое дело. Юрий Васильевич и утешал, и слово сдержал, даже виду не подавал, что мы знакомы. Настоящий интеллигент! Ты, Зина, мне слово дай, что никогда ему даже намёка не выразишь на то, что в курсе нашей ночной встречи. Поняла?
— Как скажешь! А про Синельникова скажу: «Не суди, и не судим будешь!» Мне он понравился. Да и тебе хотел с переездом помочь… Теперь даже не знаю: в силе наш уговор или нет? Я ещё знаешь что хотела у тебя спросить… — Зина помолчала. — Имя Ле Местр не доводилось слышать?