Идея никуда не ходить, вернувшись обратно под одеяло, так притягательна, что приходится напомнить себе — речь юриста не самый важный предмет только для студентов, преподаватель считает иначе. И если я хочу получить зачёт автоматом, а не с третьей, примерно, сдачи, то начинать с прогулов не самая здравая мысль.
Крючки на рубашке, все двадцать три штуки, застёгиваю с нарочитой медлительностью, пытаясь успокоиться. Молния на юбке, пуговица, расправить подол.
Лицо в зеркале навевает ассоциации о театральной маске, с опущенными вниз уголками рта. Я понимаю, что не в галстуке дело. Точнее, не только в нём, а ещё в полетевших в тартарары планах. Но смиряться всегда получалось неважно, паршивый характер давал о себе знать. Наверное, поэтому ни один парень не выдерживал рядом больше нескольких месяцев. Ну, и потому что последний из них не считал поцелуи за спиной своей девушкой чем-то криминальным.
Стук в дверь настигает в том момент, когда я подцепляю за каблуки туфли из коробки и едва успеваю выпрямиться. И застигает врасплох, разумеется — в квартире никого, кроме двух кошаков, у младшего лапы просто не приспособлены для этого, а старший едва ли настолько пришиблен культурой, чтобы стучаться…
— Ну? — тем не менее, это он, снова тянущий руки, куда не просят. Хотя нет, не тянущий, вынуждена признать, опустив взгляд вниз. — Это что?
— Компенсация, — Фей пожимает плечами, продолжая протягивать узкое полотно ткани, наверняка являющееся братом-близнецом моего, почившего смертью храбрых, галстука.
— И что я должна делать с твоей компенсацией?
В светло-карих глазах буквально бегущей строкой отражается поставленный мне диагноз:
— То же, что собиралась — повязать на шею.
— Какой ты умны-ы-ый, — нарочито-восторженно тяну я.
Конечно, предложенный им вариант хорош, я даже готова закрыть глаза на то, что собираюсь взять вещь у врага (и вправду ведь компенсация, а не подарок), вот только проблема несколько глубже, чем кажется. Мою удавку любезно завязала девушка, её продавшая. А что делать с полосой в метр длинной? Как шарфиком обмотаться?
То ли у меня такое говорящее выражение лица, то ли в роду Котова записались телепаты, но он на раз угадывает причину заминки. И интересуется недоверчиво:
— Да ладно? Ты что, не умеешь завязывать галстук?
— И где бы, по-твоему, я должна была научиться? — огрызаюсь я, всё равно чувствуя себя при этом сконфуженно. Но папа терпеть не мог данный аксессуар и надевал последний раз на собственную свадьбу, кажется, а на ком ещё мне тренироваться?
— Ну что за поколение, а? — как старый дед бубнит под нос Фей и делает шаг вперёд, заставляя меня машинально попятиться.