Он накрыл мои губы своими. Это был поцелуй истосковавшегося человека. Настолько глубокий, основательный, что кружилась голова и ныли бедра, заставляя стискивать Коула.
– Ох, Яра… Что ты со мной делаешь? – прорычал тот, утыкаясь носом в мою шею.
Это я-то? Я вообще мирно сижу и не провоцирую никого на такие откровенные поцелуи. Ну, может, слегка поерзала. Но это же не повод терять контроль и так напрягаться.
– Это кажется странным, но когда я узнал, чья ты дочь, и догадался, что браслет предназначался… то у меня… В голове словно пазл сложился… Я столько всего знаю о Тверди из рассказов деда… Лиэса бы никогда этого не поняла… А ты… Яра, я словно обрел какую-то важную часть себя и стал целым… С тобой…
Закрыв глаза, я обнимала шею Коула, отмечая, как с каждым мигом его сознание затухает, речь становится путанной, дыхание поверхностным, объятья не такими крепкими.
– Яра… – захрипел Коул, а после зашелся в приступе сухого кашля.
Я выбралась из теплого кольца рук, встала рядом.
– Что ты… сделала? – выдавил серый кардинал, прежде чем его глаза закрылись, тело дернулось и обмякло.
– Очень надеюсь, что не очередную великую глупость, – пробормотала я, расстегивая ремешок дека.
Стащив золотой браслет с чужого запястья, бережно сунула мамин пропуск во внутренний карман, провела пальцами по щеке отключившегося парня и вышла из подсобки.
Джек с Ташей сидели за накрытым для поминок столом, уткнувшись лицами в сложенные руки. В центре на огромном блюде возлежал огурец. Забрав овощ раздора в качестве подношения, я поспешно натянула летный комбинезон и вышла.
Ублюдок, кажется, впервые узревший зеленый пупырчатый овощ в кормушке, недоверчиво покосился в мою сторону.
– Вставай, у нас есть дело, – поторопила птичку.
Взгляд желтых орлиных глаз красноречиво свидетельствовал о том, что кое-кто плевать хотел на меня и мои якобы важные дела. И вообще, гордый представитель пернатых отказывался иметь что-то общее с такой наездницей, как я.
– Полетишь, полетишь! Никуда ты не денешься.
И ведь действительно полетел.
Не делал попыток клюнуть, пока я седлала его могучую спину. Не бунтовал, пока набирали скорость. Не возмущался, когда приблизились к краю парящего острова. Зато у границы с невидимой завесой у него внезапно прорвало фонтан красноречия.
– Ой, завали клюв, умник! – посоветовала в ответ на возмущенный клекот, больше похожий на звук циркулярной пилы.
Твердь светилась миллиардами огней, напоминая ночное небо. Где-то там ждала обеспокоенная мама. Надеюсь, Коул и ребята простят…
Так. Все. Собралась!
Сейчас не время трусить.