и поцелуи под банальным диско-шаром – это все переворачивало наизнанку мои внутренности, и я этим не слишком горжусь.
Почему?
С чего бы такому придурку, как Дуайт, ожидать, что он получит кого-то столь же совершенного, как Рокки?
Почему я не могу позволить себе один миг эгоизма?
Прежде чем я смог объяснить себе эту несправедливость, дверь в спальню распахнулась, и на пороге возникла красноглазая, почти неузнаваемая женщина.
– Где деньги?
Рокки напряглась при виде моей матери и подняла доску для рисования выше, словно пытаясь отгородиться. Я подкатился на стуле, сев перед ней, хоть и знал, что мать никогда не поднимет на нее руку. Никогда бы не позволил ей зайти так далеко.
– У меня нет наличных, мам. Теперь, пожалуйста, покинь мою комнату, – сказал я спокойным голосом.
– Чушь. Я видела деньги в твоем ящике с нижним бельем!
Она рылась в моих вещах? Чувствуя смущение от того, что Рокки стала свидетелем этой сцены, я приподнял подбородок и попытался сохранить каменное выражение лица.
– Тогда ты знаешь, что это было всего три доллара, и я потратил это на обед в школе.
– Чушь собачья, – повторила она, впиваясь в меня взглядом.
Она не уходила, не оставляя мне выбора. Я порылся в карманах в поисках последней пятидолларовой купюры.
Рокки ахнула.
– Нет, не надо.
Это привлекло внимание моей матери.
– Кем ты себя возомнила, потаскушка? Ты действительно думаешь, что имеешь право говорить моему сыну, что делать? Я его м-а-а-а-ть!
Мне показалось, что дым вот-вот вырвется из ушей. Я вскочил на ноги и пошел к двери.
– У нее больше прав, чем у тебя. Вот, – я сунул купюру в мамины руки. – Теперь иди.
Как будто щелкнули выключателем – лицо мамы мгновенно превратилось из убийственного в довольное. Она быстро вышла из комнаты. Только ее уход не улучшил моего настроения. Я громко захлопнул дверь и опустился обратно на стул, чтобы заметить, как Рокки осторожно заталкивает свои вещи в сумку.
– Куда ты собираешься? – требовательно спросил я.
Она смущенно улыбнулась.
– Хм, думаю, мне лучше уйти. Давай закончим в другой раз.
– Почему?
Она пожала плечами.
– Я не должна объяснять тебе, почему.
Я сжал челюсти. Все в этом мире было так паршиво. Как только я подумал, что вот он – момент нормальной жизни, матери снова понадобилось все испортить. Недолго думая, я протянул руку, чтобы взять полупустую бутылку виски со стола.
Рокки перестала собираться и бросила на меня разочарованный взгляд.
– Что? – я пробормотал, откручивая черную крышку.
Знакомый запах успокоил меня.
– Думаю, тебе нужно позаботиться о себе хотя бы раз... больше ничего из этого безрассудства. – Она указала на пустую банку пива в моей корзине для мусора и вздохнула. – Не превращайся в нее.