— Что? — я ослаб всем телом.
Блядь! Там же окно было открыто, а окна напротив дома Ритки… Сняла на видео? Меня и мою Гелю голыми? Вот ведь тварь…
— А мы думаем, — он расправил руки в стороны. — Что это Геля так в лагерь засобиралась. Слова не сказала, не пожаловалась!
— Я не насиловал! Я просто приставал! — оправдываюсь я, задыхаясь от кошмара…
Бля, как теперь вынести эту ситуацию?
— Я так и подумал, — кивает отец и складывает руки, как у футболиста перед воротами. Прожигает меня невыносимым взглядом, и линзы очков делают холодные глаза светящимися и зловещими. — Значит так, Кирилл. Тамара не знает, видео уважаемые соседи помогли у Риты изъять. Но с рук тебе это не сойдёт. Всё купил для ремонта?
— Да. Ещё на мебель немного осталось, — я опускаю низко голову, сжимаю кулаки от досады.
— Отлично. Экономь, тебе ещё за коммуналку платить и самого себя кормить.
— Я вообще-то поступил, — бурчу недовольно я.
Мне почему-то стыдно перед Гелей. Моя голенькая девчонка стала достоянием общественности. Я убью эту шмару Риту.
— До учёбы ни копейки не получишь. Рекомендую, устроиться на работу. Машину я у тебя забираю. Ещё раз к Геле подойдёшь…
— Нет! — рявкаю я и поднимаю на него глаза.
Он пристально щурится на меня.
— Я люблю её. И я действительно приставал… Она не подросток, если бы ей было плохо… это игра. Если б не понравилось, она бы пожаловалась тебе. Она так и сказала, что к тебе пойдёт, но не пошла, и мы с ней… Нормально всё было. Вполне нормально себя веду.
— Когда ты нормально себя вёл? — усмехается Иван Савельевич. — Когда ты пьяным на стойке кухни в чужом доме танцевал? Когда, друга унижал? А может в посёлке? С хуем торчащим из штанов участвовал в массовой драке, — он показал, где у мужика член.
— Это-то откуда выплыло? — ною я.
— Так мать видела! — смеётся он, поражаясь мне. — Сразу позвонила рассказать, что ты весь в меня, что выродок и алкоголик в свои восемнадцать. Ты вообще себя со стороны видел хоть раз?
— Только что увидел, — чешу макушку от переживаний.
ать видела! Вот это позорище! Мне стыдно… Не описать как.
— Месяц отучишься, я спрошу, как ты успеваешь. Если не заладится, с квартиры съедешь к матери, она уехала к родителям. В родном посёлке и стены помогут. Сопьёшься, туда тебе и дорога.
Мирон вошёл в квартиру.
— Хороший друг на вес золото, я б тебя убил за унижения, — сказал мне отец и, уходя, похлопал Мирона по плечу.
Рон жуя булку проводил Ивана Савельевича взглядом.
— Ну, как? Без вазелина?
— Да, он его дома забыл, — уныло отвечаю я, и тут же несусь догонять отца.
Вылетаю из квартиры и по лестнице спускаюсь. Из подъезда выскакиваю впопыхах к машинам.