Счастливчик гладил дочку по голове, перебирая лёгкие пряди волос, услышав слова жены, напрягся.
– С чего ему мне одалживать? – с окончанием настойки пришёл конец и зимней дружбе с соседом. – Он только рад будет, что в этом сезоне мы без «обновки».
Татьяна кинула взгляд в сторону соседнего участка, на мгновенье задумалась.
– Я поговорю с ним. Про беседку говорить необязательно, пусть просто даст денег, а на что – неважно.
Видимо Татьяна смогла найти нужные слова, через несколько дней около летнего душа закипела работа. В возведении каркаса деревянной беседки участвовал и сам Счастливчик. Стучал молотком, перемежая речь матом, тут же воровато оглядывался в поисках детей, а не обнаружив их, воодушевлялся на новые хлёсткие эпитеты.
Марина забегала посмотреть на скелет будущей беседки, пока она напоминала клетку для очень большой птицы. Саженцы глицинии уже посадили, почти впритык к основанию, на красивые пышно цветущие лианы они походили меньше всего, скорее на кособокие чахлые веточки. Крыши у беседки не предполагалось, когда глициния разрастётся, она сама станет и крышей, и стенами. Нужно только подождать.
А вот то, что ждать придётся, в лучшем случае, три года, Счастливчик узнал, когда деньги на «обновку» участка закончились. Сначала он расстроился, выместил злость на деревянной клетушке, а потом махнул рукой.
– Три года, не сорок лет. Дождёмся и цветения глицинии. В этой беседке ещё дочки со своими женихами целоваться будут.
Татьяна обняла мужа, прижавшись щекой к кудрявой макушке.
– Дождёмся. А пока здесь можно полотенца сушить.
Когда приехали первые постояльцы, китайская глициния как раз пошла в рост, хилые на первый взгляд саженцы прижились все до единого.
О том, что к ним заселился олимпийский чемпион, первой узнала Алсу. Марина в тот день бродила на берегу, искала настоящего куриного бога для Ильи. В этом году семью Ибер ждали в конце июля, очень уж братья просили увидеть светящееся море. С последней встречи прошло два года, но по ощущениям – целая жизнь.
Марина успела освободиться из рабства Падловны, откупившись вполне приличными оценками за четвёртый класс. У Инны оказалось на одну четвёрку больше, что она расценила, как личное оскорбление. Прогуливала Марина, игнорировала учительницу Марина, и книгу в подарок, как награду за хорошую успеваемость, получила тоже Марина. Ну и где, спрашивается, справедливость?
Медали по гимнастике пылились в коробке из-под миксера. Марина не находила для них места на стене и относилась к своим успехам в спорте с небрежностью. То, что давалось ей легко, не ценила. Виталий Карлович устал бороться с нерадивой подопечной, припугнул, что выгонит из группы, если она не будет относиться к тренировкам серьёзнее. Но как только начинался сезон, Марина пропадала на море, уделяя гимнастике непростительно мало времени.