– Если Юдины не поставят кондиционер, я сюда больше не приеду. Так им и скажи. Кстати, у их соседа бассейн есть.
– Как ты себе представляешь приезд в следующий раз не к ним, а к соседу? Это свинство какое-то, не по-человечески.
– Не по-человечески брать с постояльцев немалые деньги и при этом не обеспечивать комфорт.
– Скажу, – устало согласился Вячеслав Аркадьевич и почти сразу захрапел.
Сёстры мастерили браслеты из скрученных триций, изнывая от жары. Даже тень беседки не спасала от духоты, что стояла на побережье вот уже третий день. Илья раскачивался в гамаке на грани сна и яви, в таком ленивом и блаженном состоянии, когда дрёма ещё не не отключила ощущения, но уже обездвижила тело. Реальность смешалась с фантазией, расцветила окружающий мир, разговоры доходили до его сознания, будто сквозь вату.
Дима воодушевлённо хвастал своими успехами в изучении языков. Хвалиться было чем. После английского и немецкого, он принялся осваивать испанский и французский. Языки давались ему легко. Глядя на Алсу, он с намеренным равнодушием перечислял как будет звучать фраза «я тебя люблю» на разных языках.
– По-китайски: ву ай мин. На монгольском: би танд хайртай.
– А по-португальски?
– Тэ а’мо.
– На японском?
– Аната ва дай ску дес.
Алсу смотрела на Диму, не скрывая восхищения. В их классе быть умным значило добровольно повесить на себя ярлык ботаника вместе с табличкой «пни меня». Мальчишки охотно строили из себя хулиганов, плюющих на оценки и своё будущее со спасательской вышки. Её ровесники и по-русски стеснялись сказать «я тебя люблю», а Дима мог на нескольких языках.
Марина слушала рассеянно, больше поглядывала на Инну. Сестра пыталась нарисовать Илью, пока он спал. Судя по эскизу, получалось неплохо, и даже чем-то отдалённо похоже. Самая яркая черта в его внешности – тёмно-синие выразительные глаза – делала его узнаваемым даже на таком непрофессиональном портрете. С первого же дня Инна установила дистанцию, больше не следовала за ним тенью, не внимала ему, открыв рот. Только её показное равнодушие ещё больше убедило Марину, что она всё ещё в него влюблена.
Оба брата не сводили глаз с Алсу, даже Илья, большую часть времени проводящий с Мариной, бросал на неё откровенно жадные взгляды. Марина их видела, злилась на него, а ещё больше на себя, за то, что раздражается по такой глупой причине.
Илья и хотел бы не смотреть, но проснувшиеся гормоны руководили организмом, как кукловод марионеткой. Он глядел и смущался, но не мог не присматриваться к натянувшейся на полной груди ткани купальника, к округлым бёдрам. На юге, в разгар пляжного сезона, сохранить холодность рассудка и обуздать либидо – это почти подвиг.