— Много нельзя, чуть позже напьешься, — голос доктора на любых больных действует одинаково успокаивающе. Вот и сейчас я произнес эти слова обычным тоном, словно общался с больным, но она поняла. Страх в глазах уменьшился и появилось любопытство, мол «что это за фрукт такой»?
Хер и Наа входят, сзади маячит Зик. Вошедшие с удивлением смотрят на парня и девушку, переводя взгляд с одного на другого.
— Наа, Хер, я спас этих людей в море, но не понимаю их языка, может вам это удастся, — отхожу чуть в сторону, давая им место, чтобы подошли ближе. Девушка с тревогой провожает меня глазами, затем ее взгляд перекидывается на вошедших, которых она сканирует своими красивыми слегка раскосыми глазами.
Полчаса Наа и Хер пытаются понять и расспросить девушку, но та упорно молчит, не проронив слова. Отчаявшись, они разводят руками, и Хер выдает общее заключение:
— Мы не знаем, кто она, Макс Са.
— Хорошо, Зик, проводи Хера и Наа, — попрощавшись со мной, визитеры-лингвисты уходят. Девушка настороженно смотрит, как я хожу по комнате, выглядит она свежее парня.
— Алолихеп, я Макс Са, — притрагиваюсь к своей груди. Девушка смотрит и повторяет:
— Макс Са.
— Правильно, Макс Са. А ты Алолихеп? — показываю пальцем на нее. Чуть замешкавшись, она закрывает глаза и легонько кивает. Приподнимаю ее голову и направляю взгляд немного влево, чтобы она увидела парня:
— Келадонхеп, — радостно шепчет девушка, портя мне настроение. Так нежно произносят имя любимого, жениха или мужа.
— Спи, потом снова напою и накормлю, — и снова мой докторский голос на нее действует успокаивающе, взгляд уже не испуганный, скорее любопытный. Выхожу из комнаты, судя по всему, опасность их жизни не угрожает, а обезвоживанием займусь сразу, как отдохнут несколько часов. Но настроение испорчено: нежность, с которой они произносили имена друг друга, ядовитым жалом терзает грудь. Еще вчера я отметал всяческую возможность сойтись с третьей женщиной. Но эти глаза миндалевидной формы, обрамленные густыми длинными ресницами, взбудоражили кровь.
Алолихеп. Непривычное даже для моего языка имя теперь мне казалось таким красивым и звучным, что несколько раз повторил его вслух. Кто же ты, Алолихеп, и кто тебе этот Келадонхеп, при виде которого ты засветилась? Как вы очутились в лодке из тростника или папируса у берегов Ливана? Что побудило вас пуститься в авантюрное приключение на утлом плавсредстве без достаточных запасов воды, и как вас почувствовал Санчо? И что значили слова «орц дал», до сих пор звучащие в моей голове? Кто ты, Алолихеп? Египтянка? Нумидийка? Или просто посланница Бога, отправленная лишить меня спокойствия?