И что получается сейчас? Его отец, самым жестоким образом лишает нас шанса попробовать быть счастливыми?
– На самом деле Богдан у тебя нет выбора, – улыбается жестко мужчина, – но мне интересно, что за условие? Возможно я приму его во внимание.
– Я буду видеть свою дочь и Настю раз в неделю, – не спуская с меня взгляда произносит Богдан,а у меня от его голоса мурашками все тело покрывается.
– Исключено, – отрицает отец.
– Раз в месяц, – голос Богдана срывается, – ты не можешь мне запретить видеть как растет моя дочь.
– Ну почему же?! Ты вот заставил меня ждать целых два года. И если бы не смерть этой блаженной, кто знает сколько бы еще мне пришлось ждать. Хотя. Думаю, она бы все равно рано или поздно, отправилась в мир иной.
Наконец-то Титов отпускает меня и я тут же пристроили обратно на топчан.
– Теперь я не сомневаюсь, что ты бы прикончил ее.
– Я, нет? Ее бы прикончило кое-что пострашнее. Запрещенные препараты. Слышал о таких в своем доме? Следить нужно было лучше за женой Богдан. А не работать на своей блошиной ферме.
– Ты врешь, – зло смотрит парень на отца.
– Отнюдь. У сестры ее спроси. Хотя, после того, как ты ей дал от ворот поворот, вряд ли она еще хоть раз заявится.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво косится Богдан на мужчину.
– А я много, что знаю Богдан. И кто фуры твои оприходовал тоже знаю. И знаю где зарыты твои дальнобои. И где все барахло, за которое ты так трясешься. Ты видишь – все.
– А чего тебе знать?Ведь сам же это и сделал, – бросает обвинение отцу Богдан.
– Хм, я что тебе мальчик безусый? У меня есть другие способы давить на людей.
Богдан сузил глаза:
– Кто это? – сипло спрашивает Богдан.
– А ты удивишься, – прихлопывает в ладоши мужчина, – спорим не угадаешь?
Он веселится в тот момент когда у меня волосы на голове от ужаса шевелятся.
– Кто? – хрипло спрашивает Богдан.
– Да “друг” твой, бандюган. Провозгласивший себя всея отцом вшивых нищебродов.
– Врешь, – шипит Титов.
– Я – нет, – хмыкает мужчина и подойдя к столу вытаскивает из ящика, какие-то бумаги.
Только, когда он бросает их на пол перед Богданом, понимаю, что это фотоснимки.
Мне было интересно что там на них, но страх от того, что снова могу привлечь к себе внимания заставил сидеть неподвижно на месте.
– Так это ты подослал Акима, – горечь наполняет голос парня, – ты и впрямь хотел убить мою дочь? – он поднимает взгляд на отца и я вижу в нем лютую ненависть.
Видимо Богдан что-то разглядел на фото. Потому как снова обвиняет отца.
– Ну нет, я не до такой степени бессердечный, Богдан, – отрицает Титов-старший очевидное, – я хотел ребенка пристроить в какой-нибудь детский дом, на хороших условиях. Мне хоть твой ребенок и в тягость, но все же не чужая кровь. Ребенка бы я обеспечил. Да и мать пока жива ездила бы к ней.