В этот момент дверь в кабинет открылась и на пороге появилась Нина Алексеевна с Вероникой на руках. Я почувствовала, как напрягся Богдан, как его мускулы затвердели, превращаясь в камень. Он словно приготовившийся для атаки хищник, замер перед прыжком.
– Здравствуй, Богдан, – услышала приглушенный голос Нины Алексеевны.
Титов тяжело задышал.
Я услышала из-за его спины мерное цоканье каблуков об пол, приближающийся к нам.
– Дай ему дочь. А сама можешь пока проводить няньку. Спасибо тебе милая за помощь. Деньги ты получила? – цинично спрашивает Титов-старший.
– Да, спасибо, – ответил знакомый голос.
Я выглянула из-за плеча Богдана. Мне было интересно посмотреть, неужто и правда эта Соня похитила Веронику.
И точно. Девушка переминаясь с ноги на ногу, стояла в дверном проеме. Искоса бросая короткие взгляды в нашу сторону.
Я с одной стороны понимала, что у девушки просто не было выбора. Отказать Титову-старшему, это сродни тому, что пойти на самоубийство, но …
Как же это было ужасно жестоко по отношению к Богдану. Я ненавидела его отца с каждой секундой все больше и больше.
Когда Нина Алексеевна подошла к сыну, он наконец-то освободил меня из захвата и позволил выйти из-за спины.
– Я так и думала, – досадливо поджала губы, когда увидела меня, женщина, – ты все-таки увлекся этой девчонкой.
Нина Алексеевна говорит очень тихо. Ее слова почти еле различимы.
– Дай ее мне.
Богдан забирает дочку у матери и словно огромная скала, расправляя плечи отгораживает нас троих от всего мира.
Парень отрывая взгляд от лица Вероники, смотрит на меня и я вижу в его взгляд плещущейся страх отчаяния и боль .
– Я тебя прошу Настя. Береги ее. Я постараюсь вас найти, как только получится, – он говорит почти одними губами, но я слышу каждое его слово.
– Я обещаю заботиться о ней.
Богдан передает мне Веронику и как только малышка оказывается на моих руках, он склоняется к моему уху и я слышу как его голос дрожит.
– Только не бросай ее. Я обещаю, что приду за вами, – в моем горле застревает ком.
Он придет. И я верю ему.
– Ты сам подписал ей приговор, – словно остро заточенная сталь, разрезает металлический голос матери, наше притяжение с Богданом.
– Нина, проводи няню, – окликает женщину Титов-старший.
И я, краем глаза, замечаю, что прежде чем выйти, Нина Алексеевна зачем подходит к мужу.
Она что-то у него берет, и тут же прячет под тонкий пиджак. Невольно кидаю взгляд на ее лицо. И вздрагиваю. На нем застыла маска отчужденности. Женщина словно превратилась в безликого мертвеца.
– Богдан. Достаточно. Няньку и твою дочь увезут сразу, как только ты покинешь дом, – он дает молчаливый приказ своим охранникам и нас с Вероникой оттесняют от Богдана.