— То есть, это не ты купила ребенка у бомжихи две недели назад? — зловеще цежу сквозь зубы нависаю над ней, давя своей массой.
— Я… я не покупала… — заикаясь сжимается под моим взглядом в комочек.
— Врешь, — сужаю глаза, и наступая на нее отталкиваю в сторону.
Она меня начинает раздражать.
И в этот самый момент слышу детский плач.
Оборачиваюсь на пигалицу и смотрю на нее жестко, с укором.
Направляюсь на звук, а у самого сердце в груди сжимается.
Предчувствие того, что мог все же обмануться присутствует в голове, не отпускает.
– Вообще-то мужчина – это неприлично заходить в спальню к девушке, когда вас туда не приглашают, – говорит пигалица вставая у меня на пути, – и верхнюю одежду снимите. Не на вокзал зашли, а в дом, где живет маленький ребенок, – я не могу поверить, что у этой кнопки еще и наглости хватает вставать на моем пути, – и вообще с чего это вы решили, что это ваш ребенок? – эти слова было последней каплей.
– Во-первых, ты для меня преступница, а не девушка, – цежу сквозь зубы, сужая глаза.
– Да, прекратите мне тыкать, мы с вами даже не знакомы? И с чего это я преступница? – возмущается она, задетая по всей видимости моими словами.
– Потому что скрываешь у себя мою дочь, незаконно. Я думаю этого будет для суда достаточно, чтобы упечь тебя за решетку, – мне не нравится ее борзость и я специально ей говорю это, чтобы поостудить ее пыл.
– Зачем вы так говорите? Вы же совсем ничего не знаете? – голос пигалицы дрожит и я вижу как в ее глазах становится влажно, но это меня, увы, не трогает.
Я приехала сюда забрать свою дочь и только.
Препирание с кнопкой в мой план не входили, потому просто, не прикладывая больших усилий отодвигаю ее в сторону и открываю дверь.
Слух тут же обволакивает такой долгожданный детский плач.
Я забываю обо всем и обо всех на свете. Меня будто магнитом притягивает к кроватке, в которой вижу мою маленькую дочку.
– Господи! – вырывается изо рта полувздох полустон и я на не сгибающихся ногах иду к кроватке.
Меня кто-то одергивает на полпути. Я поворачиваю голову и вижу перед собой… опять пигалицу.
– Да снимите вы свое пальто! – истерит она. – Это не гигиенично находиться в комнате с маленьким ребенком в верхней одежде.
Бросаю на нее уничтожающий взгляд. И пигалица тушуется, отступает.
Подхожу к кроватке вплотную. Смотрю на моего ангелочка. Она такая маленькая, румяненькая, будто сладкая булочка. В пальцах зудит нестерпимо. Так хочется ее взять на руки.
Скольжу ладонями под одеяльце и аккуратно, словно дочка соткана из воздушных молекул, прижимаю к себе. Волна блаженства захлестывает меня, когда чувствую запах малышки.