– Чего расселась? Вещи для дочки собрала? Скорая вообще-то не такси, надо понимать это. Или ты передумала ехать в больницу? – слова выскочили изо рта сами собой.
– Что? – смотрит на меня липучка, хлопая мокрыми ресницами и делает вид что не расслышала того что я спросил.
– Что слышала. Шмотки собирай свои и дочкины. И паспорт свой не забудь. А то не пустят, – снова грублю, но изменить этого не могу.
Ощущаю от непонимания своих чувств, какую-то слабость перед липучкой.
– Но у меня же нет свидетельства о рождении Лерочки, – отвечает девушка, еле слышно, зато шмыгает носом чересчур громко.
Морщусь отворачиваясь. Терпеть не могу подобных звуков. А девушка тем временем встает с кровати и начинает быстро собирать сумку.
– Свидетельство это не твоя забота. Я его завтра подвезу.И мою дочь зовут Вероника. Титова Вероника Богдановна, если быть точнее, – наконец-то настал подходящий момент, – а ты с сегодняшнего дня будешь работать у меня няней, но не обольщайся. Я даю тебе испытательный срок, две недели, – ухмыляюсь своему решению, и когда вижу шокированное выражение лица девушки разворачиваюсь ухожу, от греха подальше, а то вдруг еще благодарить кинется. Это все лишнее.
Подхожу к дивану, беру малышку на руки. Теперь я даже через одеяльце чувствую, насколько она горяча.
– Вы не волнуйтесь, мы сделали жаропонижающий укол. Температура должна через время понизиться, – голос доктора звучит более дружелюбно, – но для полной диагностики, мы все же заберем девочку в больницу. Там поставят диагноз точный.
– Вы готовы? – спрашивает доктор, смотря мне за плечо.
Я поворачиваю голову и вижу липучку. Стоит в дверях такая довольная, хоть и пытается скрыть свою радость, за напускной важностью.
– Да. Вещи собраны. Паспорт с собой, – бью себя по карману.
– Папаша, возьмите сумку, а мамочка…
– Няня… – в один голос с липучкой перебиваем доктора.
– Да-да, – отмахивается доктор и семеня к выходу, кидает через плечо, – няня пусть возьмет ребенка. Она поедет с нами, а вы за нами. Я правильно понял, что вы на машине? – доктор все это спрашивает у нас по дороге.
– Да правильно, – отвечаю ему, и передаю дочку в руки липучке, смотрю ей в лицо.
И замечаю, что стоило ей мою Нику взять на руки, как глаза у нее заблестели, и их затопила любовь. У меня аж мурашки побежали вдоль позвоночника. Я был так поражен тому насколько девушка может светиться добром и любовью к чужому ребенку, что мне стало немного обидно за те слова, что Марина говорила в машине.
Девушка замечает мой взгляд и тут же тушуется передо мной. Стесняется и чтобы как разрушить затянувшееся молчание обращается к Роману, который за моей спиной, закрывает дверь квартиры.