Мой член пульсирует внутри неё, а у меня крышу рвёт от возбуждающей волны, поднимающейся откуда-то снизу. Она захватывает мой разум, и я начинаю трахать Синеглазку, беспощадно вдалбливая в неё член так глубоко, насколько позволяет её тугость.
Выхожу…
Погружаюсь…
Выхожу…
Погружаюсь…
Тугое преддверие лона оборачивает мой член, как будто обёртка — конфету.
Хлюпающие звуки наполняют мою спальню, и от этого звука мои яйца наливаются тяжестью. Мне пришлось на миг замереть, потому как возникло реально неприятное осознание того, что я сейчас могу кончить.
Всхлип…
Вдох-выдох, и я перевожу затуманенный похотью взгляд на кисуню.
Прислушиваюсь, так как показалось, что это какие-то галлюцинации из-за долбящего адреналина в ушах.
Всхлип…
Твою мать!
Смаргиваю пелену, и через несколько секунд уже могу ясно видеть заплаканное лицо Синеглазки.
— Что случилось? — хрипло спрашиваю, пока мой член пульсирует в её глубине.
— Мне больно, — шмыгает она носом, и я первые мгновения нахожусь в растерянности.
— Больно?! — переспрашиваю её, и пока до меня доходит смысл её слов, моя эрекция слабеет.
Отвожу бедра назад, и член выскальзывает из её тугости.
— Чёрт! — я смотрю вниз, на тонкий латекс, испачканный кровью. — Что это?
Отскакиваю, будто укушенный девкой.
— Я… — выпучив глазищи, смотрит она на меня не мигая, — я… у меня это первый раз… — срывающимся голосом произносит она.
Я в непонимании смотрю то на неё, то на член.
Тяжело дышу…
— Этого не может быть, — судорожно выдыхаю я, — ты же из этих…
У меня не хватило духа назвать девку проституткой.
Черт! Как так произошло? Какого… грёбаного хера она девственница?
В груди сердце забухало о рёбра с такой силой, что по ощущению было похоже на тяжёлый камень, которым долбят по костям изнутри.
— Одевайся! — сухо кинул ей и, развернувшись на пятках, пошёл к двери. По дороге цепляю рубашку и натягиваю её прямо на голое тело.
— У тебя пять минут, чтобы сходить в душ и одеться. Я вызываю такси.
— Но Ян… — неожиданно быстро девка оказывается возле меня и хватает за руку.
Меня аж передёрнуло. Скидываю её руку и поворачиваюсь резко к ней.
— Больше всего ненавижу, когда мне врут, — хватаю её пятерней за затылок и, сжимая волосы в кулак, тяну назад, вглядываясь в её бескровное от пережитого лицо.
— Но я не врала. Ты просто у меня ничего не спросил, — бледными, но всё ещё пухлыми губами произносит Синеглазка.
— Я уже понял… свою ошибку, — я продолжаю вглядываться в её лицо, и вдруг меня осеняет догадка. — А может, ты это всё подстроила специально?! Вдруг я завтра приду на работу, и окажется, что ты моя студентка? Меня кто-то решил подставить? — дёргаю её за волосы вниз. — Говори, — рычу ей в лицо.