— О, ничего. Просто вы очень наблюдательны, ваше высочество. Мне понадобилось много времени и разговоров, чтобы начать подозревать Верса. А вам оказалось достаточно того, что он погладил вас по голове.
— Я все равно не понимаю всего.
— Полагаю, из наших с вами тогдашних разговоров вы тоже сделали нужные выводы, — проговорила Регина.
— Признаюсь, так и есть. Ведь я должен был понять, почему Верс оказался здесь, под чужим именем. Уверен, я понял далеко не все. Но расспрашивать не буду. Я рад, что у вас все хорошо и, наконец, появился ребенок.
— Откровение за откровение, принц. У меня тоже прежде не было возможности с кем-то поделиться этим. Мы с Версом… долгое время завидовали Альвету. Мы очень хотели детей, но не получалось. Верс полагал, что это — часть его наказания. Он лишился права на престол, а вместе с тем — и права на наследника. Так он думал. Мне кажется, дело в другом. Просто он потерял часть жизненных сил, и это не могло пройти для него бесследно.
И то, что случилось с ним и Альветом — это искупление для Эрталей. Когда-то власть затмила им глаза, и они начали убивать родных ради короны, навлекая на себя гнев Митили. А Сельван и Альвет, что бы ни случилось, стремились защитить друг друга. И Эрвин с Юстиной выросли прекрасными людьми. И я очень надеюсь, что их ожидает счастливое будущее.
— Пытаешься вселить в меня надежду? — спросил Тиль.
— Скорее, пытаюсь напомнить, что судьба человека определяется его поступками. А пророчества — всего лишь отражение событий. Да, оно неотвратимо. Но к его свершению может привести как ваше действие, так и ваше бездействие. Так что выбор все равно за вами.
Регина снова как будто говорила с нами обоими. Я попятилась, стараясь ступать беззвучно. Мне было о чем подумать. Я была благодарна Регине за то, что она позволила Тилю быть откровенным. И в то же время — изнутри меня сжигало сожаление вперемешку с завистью. Я отчаянно хотела оказаться там, в комнате на месте Регины.
Почему Тиль доверился ей, но сразу отмел возможность поговорить со мной? Разве могу я считать его слабым?!
И — словно эхо — в голове вновь и вновь звучали слова о выборе.
* * *
Регина пробыла у Тиля непростительно много времени. Я вся извелась. Перешла от возмущения до отчаянной боязни предстоящего разговора с линезцем, к которому я оказалась совершенно не готова.
Но и отступать не собиралась. А если Тиль уедет обратно в Линез? На Зимний бал прибудет принц Руат с этим его планом посвататься… И что тогда?
Когда Регина, наконец, вернулась от линезского принца, я с трудом сохранила спокойствие на лице и самым светским тоном осведомилась: