— Ну, по этой логике, заговорщики называют твоего отца узурпатором потому, что он дал им повод…
Я вспылила. На эту тему со мной лучше не говорить. И Тиль прекрасно понимал, что расстроит меня! Выходит, решил отомстить за вчерашний ужин. Подло бросив тень на моего отца, вместо того чтобы открыто высказаться мне в лицо…
Но я уже не была маленькой девочкой, которая рыдает от обиды на глупые побасенки. По крайней мере, я могла держать себя в руках, когда была на виду. Проявлять слабость — недостойно представителя королевской фамилии.
— Ну, в таком случае, следует задуматься о том, что ходят слухи, будто ты все еще не оставил надежды получить право на рольвенский престол, а потому каждый год тут как тут…
А вот Тиль не считал нужным держать себя в руках. Он легкомысленно рассмеялся.
— Нет, благодарю! Мне хватит и одного престола…
Неслыханно! Как будто мы обсуждает, вкусным ли было молочное суфле, что подавали на ужин!
— Его еще нужно дождаться, — холодно напомнила я, прежде чем осознала, как жестока суть сказанного. Тиль перестал смеяться, и я на мгновение увидела его настоящего — такого, каким он был раньше. Серьезного, внимательного, заботливого.
Тот Тиль не сказал бы дурного о моем отце даже из желания ответить на оскорбление.
Я все же пожалела о собственной бестактности.
— Когда дело касается королей, вмешивается политика. Оппозиция умышленно распространяет лживые слухи, преследуя собственные мелочные цели.
Так говорил учитель истории, и мне его слова пришлись по душе настолько, что я выучила фразу от начала до конца.
Тиль прикрыл лицо ладонью, плечи его затряслись. Я подумала, что он плачет, но потом сообразила, что линезский принц попросту беззвучно смеется.
Надо мной!
— Это низко — использовать в своих целях слабого человека, пользуясь его трусостью.
Тиль выгнул бровь.
— Трусостью? — переспросил он. — На каком основании ты делаешь выводы о его слабости, Юсти? Для этого должен быть повод.
— Все знают, что он растратил свой магический талант, потому что в детстве слишком боялся, — отрезала я, показывая, что ему не удастся сбить меня с толку.
Тиль криво усмехнулся.
— Терин Бран — провидец. Да, его талант проявляется нечасто и на восстановление ему требуется много времени. Быть может, ему не хватает уверенности в себе, но трусом он уж точно никогда не был. Это правда, что силы Терина были подорваны еще в детстве. Но дело тут в другом. Его отец принял на себя проклятье и часть этого проклятья передалась Терину. Ему было четыре года, его чудом спасли.
— Никогда этого не знала! — вырвалось у меня. — Но ведь люди говорят совсем другое!