Я рассказала не все. Не стала упоминать о фишке. Это — все же тайна Тиля. Хоть меня и возмущало, что он дорожит амулетом, не было причин рассказывать Вилире…
Еще я умолчала о принце Руате… Тиль, может, и промолчит об услышанном. А Вилира уж точно не сдержится. И что будет, если когда выясниться, откуда такие новости… Родители поймут, что я слышала их разговор. И если вдобавок узнают о зеркалах…. У бабушки Клариссы точно будут неприятности, даже без записной книжки звездочета.
— Как видишь, я сделала все, чтобы примириться с ним. Но он невыносим. Да еще снова похвалялся, что имеет на тебя виды. Это недостойно, ты — представительница старейшей рольвенской фамилии, а он относится к тебе…
Я так разволновалась, что принялась ходить из стороны в сторону.
— Кстати, об этом… — проговорила за моей спиной Вилира. Я подумала, что она расстроена услышанным. Это было объяснимо. Я понимала ее чувства.
— Не беспокойся, он не причинит тебе неприятностей. Я об этом позабочусь…
Я развернулась к подруге. Она держала ладонь раскрытой и сдула с нее мне в лицо какую-то серебристую пыль. Я зажмурилась от неожиданности: глаза ожгло.
Я вскрикнула, но голоса не было. И тело начало тяжелеть. Я попятилась и осела на пол, открывая и закрывая рот. Даже схватилась за горло, словно это могло помочь.
Вилира неспешно подошла.
— В этом и проблема, — проговорила она, присаживаясь рядом со мной, будто в реверансе. — В этом и проблема, Юсти! Если бы ты не отвлекала Тиля, он уже был бы моим.
Я пыталась разглядеть ее лицо. Мне казалось, что Вилира улыбается, хотя этого не могло быть. До меня просто не доходил смысл ее слов.
— Удивлена? Ты всегда была недалекой… но тебе и не нужен ум, правда? Достаточно того, что ты принцесса. Это остальным приходится пробиваться, надеясь только на собственные силы. Тебе все обеспечили родители. Я понимаю… Но и ты пойми. Ты очень мешаешь. Это вопрос жизни и смерти. Предпочитаю, чтобы жизнь все же осталась мне.
Жжение в глазах, наконец, унялось и я увидела сквозь выступившие слезы, как Вилира поворачивается к трюмо, на котором лежала записная книжка звездочета.
— Выходит, никто не знает об этой вещи? — прошептала она. — Как думаешь, Юсти, что будет, если ты исчезнешь? Говоришь, там написано, что звездочет зарисовывал печати за твоим дядей… которого так и не нашли… Выходит, если ты тайком играла с записями, могла что-то напутать. Все поверят, не сомневайся. А я буду безутешна, потому что отговаривала тебя, но ты же никого не слушаешь! Всем это известно.
Она говорила жестокие вещи. И еще большая жестокость подразумевалась. Я не могла поверить в то, что слышу.