Прежде чем осознала, что в зеркале, кроме меня, отражается еще один человек.
— Что за…
Он поднялся из кресла, в котором сидел. Книга, которую он держал в руках, упала и с шумом захлопнулась.
Я заскулила и попыталась отползти к стене.
Передо мной стоял человек, которого я бы хотела сейчас видеть в последнюю очередь!
— Вейри, как ты… — Тиль осекся, взглянув мимо меня на зеркало, к которому я теперь привалилась спиной… край резной рамы оказался прямо под лопаткой. Я все еще пыталась отползти к стене. Не знаю, на что я надеялась — снова исчезнуть, чтобы только не видеть его, не объяснять…
— Юсти?!
Тиль уже возвышался надо мной. Он наклонился, чтобы подхватить меня на руки… Я все еще была не в себе, потому что испугалась этого не меньше, чем действий Вилиры и ее подельниц!
— Н-нет! — выдохнула я. — Н-н…
Все, что я запомнила дальше — это ледяной вихрь, который вырвался из зеркала. Вместо того чтобы отшатнуться, Тиль схватил меня и прижал к себе…
Поэтому на сей раз нас затянуло в зеркало обоих.
Глава 5. Сказки и прикладная магия
— Юсти! — доносился до меня издалека взволнованный голос. Я пыталась отмахнуться. Даже отвечать не хотелось. Хотелось спать. Веки были неподъемными. Голос же отвлекал и раздражал. Он требовал:
— Юсти! Не засыпай!
— Но я хочу! — пожаловалась я.
— Нельзя, милая. Ну же, давай! Ты сильная!
Меня тормошили, звали, упрашивали, без конца повторяя мое имя.
— Холодно, — пожаловалась я, все еще не открывая глаз.
— Это от потери сил, — утверждал голос. — Сейчас станет лучше.
Меня тут же окутало теплом. Жар опалил лоб, потом щеки, коснулся глаз, высушил набежавшие слезы. Я согрелась, но спать захотелось еще больше. Я даже поленилась поблагодарить того, кто так бесцеремонно привлекал мое внимание.
— Юсти! Юсти! Вернись ко мне, пожалуйста!
Я, наконец, начала злиться. Что за безобразная назойливость? Не спи! Очнись! Я принцесса Юстина Эрталь, разве кто-то может мне приказывать?
— Вот так, умница! Посмотри на меня!
— Чтоб ты провалился, — прохрипела я прямо в лицо линезскому принцу и скорее угадала, чем увидела, что он смеется.
Мне тут глаза открыть сил не хватает, а он развлекается!
Видно, злость все же привела меня в чувство. Я уставилась на Тиля. Линезец действительно улыбался, прижимая меня к себе. И еще — гладил по волосам. И по плечам… Тиль очень много себе позволял, но в его объятьях было так спокойно.
Тиль сидел, прислонившись к огромному почерневшему от времени дереву, покрытому седым мхом и волнистыми грибами-трутовиками.
Я была укрыта камзолом, сам Тиль остался в белой рубахе, неприлично мятой. Линезец как будто и не мерз, хотя жухлая листва, укрывавшая землю, была покрыта инеем. Я завозилась, пытаясь усесться прямо. Тиль придержал меня за плечи. Жар от его ладоней чувствовался даже через плотную ткань камзола.