Тиль нахмурился, и я поспешно заверила:
— Не думай, я не собираюсь ни в чем ее обвинять. Наоборот, должна буду отблагодарить…
— Не стоит! — резко оборвал Тиль. — Это совершенно излишне.
Я недоуменно уставилась на него. Откуда эта внезапная жесткость?
Ничего не понимаю!
— Но почему?
— Не стоит забивать себе голову, Юсти.
— Не стоит?! Тиль!.. А откуда ты так много знаешь о зеркалах фей? И эта штучка, что вчера была у тебя, походила на маленький бутылек…
— Юсти, хватит. Ты порешь чушь, — жестко сказал Тиль. Я поднялась с лавки и встала напротив линезца, глядя ему в глаза.
— Ничего подобного! Я знаю, что видела вчера!
— Ты была не в себе, — Тиль смягчился. — Тебе почудилось. А феи… я просто сказал первое, что пришло в голову. Чтобы ты не испугалась еще больше. Нужно было что-то придумать, вот я и вспомнил сказку, которую слышал в детстве.
— Сказку?! — повторила я, сжимая кулаки. Ведь я вчера поверила ему! Он говорил так убежденно и так спокойно, будто нисколько не сомневался в своих словах. А выходит — играл! Обращался со мной, как с ребенком!
За что он так со мной? После всего, что случилось!
— Ты лжешь! — выкрикнула я. Тиль закатил глаза.
— Не устраивай истерики, пожалуйста. Тебе опять станет плохо.
— Достанешь свой чудо-бутылек и дашь мне искру! — зло бросила я. Вот так ему и придется признаться, что он зачем-то обманывает…
— Не достану, — возразил Тиль, и я спохватилась: ведь сама поняла, что волшебное средство закончилось… — Потому что у меня ничего нет. Хочешь — обыщи.
И ухмыльнулся, как-то так мерзко, поддразнивающе… Я отпрянула. Выдохнула:
— Ты… Не желаю тебя видеть!
— Ну вот, другое дело. А то вдруг извиняться начала, я подумал, тебе все еще плохо, — продолжал насмехаться линезец.
Я не могла больше это терпеть.
— Убирайся! Ненавижу тебя!
Глаза Тиля вспыхнули зелеными огнями. Я испугалась и разозлилась одновременно. Подступили слезы, которые я тщетно старалась удержать.
Он считает меня ребенком! Скрывает от меня что-то! После того, как узнал о дневнике, и о Вилире с Вейри…
Я скорее почувствовала движение, чем увидела, как Тиль двинулся на меня. Отскочила назад. Тиль остановился. Произнес ровным тоном:
— Не выходи из комнаты, будь добра.
Потом прошел мимо. Хлопнула дверь — негромко, но очень выразительно, чтобы обозначить недовольство линезского принца.
* * *
Я просидела в одиночестве достаточно долго, прежде чем забеспокоилась. Тиль не возвращался.
Я уже успела успокоиться и осознать, что прогнала Тиля и тем самым подыграла его желанию уйти от ответа. У меня не было сомнений в том, что я видела. Почему Тиль с таким упорством начал все отрицать? Только лишь потому, что я вознамерилась поговорить с этой Региной, которую он оправдал? И я, между прочим, поверила в его слова…