— Ника, — казалось, что даже моё имя, которое он наглым образом сокращал, звучит как ругательство. Наверное, я просто была враждебно настроена, — нам надо поговорить, — сжал мою руку и придвинул свой стул ближе.
— Я тебя слушаю, — сухо отозвалась, лелея свою обиду.
— Не злись. Прости, что не рассказал всей правды. И что накричал вчера. Я был неправ, но только в этом. Я не буду извиняться за ритуал, не буду оправдываться и лгать таким образом. Ты можешь злиться на меня, но я считаю, что всё сделал правильно. А насчёт правды, — он замолчал, скользнул взглядом по тому месту, где остался небольшой рубец от ранения и вновь заговорил, — мы первые дни были в таком состоянии, что было не до правды. К тому же, твоё исцеление, а значит, и моё, зависели от эмоционального состояния, ты должна это знать. А о каком спокойствии шла бы речь, расскажи я тебе правду? И ты бы выгнала меня из палаты, а рядом с тобой мне становилось легче. Впрочем, как и тебе. А потом…потом не знал, с какой стороны подойти к этому вопросу. Наверное, струсил, боялся твоей реакции. Это меня не оправдывает, но уже ничего не поделать, всё случилось так, как случилось. Прости за вчерашнее.
Вот ненавижу этого парня! Я уже настроилась на молчание, прерываемое на разговоры по делу, настроилась на обвинение его во всех проблемах, мысленно разрисовала нашу дальнейшую практику в напряжённой обстановке, а он всё испортил. Извинился. Да ещё так, будто мысли мои подслушал — только за то, в чём его винила. Напряглась и враждебно оглядела его. А если вдруг и правда подслушал? А если не всё рассказал о ритуале? Может, он связывал не только тела, но и сознания?
— Ты вчера не врал? По поводу ритуала. Он точно только тела связывает? — голос звенел от напряжения.
— Могу поклясться, — уголки его губ дрогнули. — Вчера рассказал правду. Всю. Ничего не умолчал, ничего не скрыл. А что? Я в своём извинении твои мысли озвучил? — нотки самодовольства всё-таки прорвались сквозь настороженность.
Закатила глаза и выдернула руку из его захвата. Внимательно оглядела чертёжника и несколько секунд думала, как реагировать на его извинения, но решила сказать то, что лежало на душе.
— Я благодарна тебе за спасение, уже не раз это говорила. И, конечно, не жду от тебя извинений за этот поступок. По правде, будь я на твоем месте, поступила бы также. Но вчера ты показал себя с совершенно новой для меня стороны. Стороны, которая мне не понравилась. Никому, Сориан, никому я не позволю разговаривать со мной в таком тоне. Я не заслужила. Не заслужила криков, того яда, который ты вылил вчера в мой адрес. У меня был повод злиться на тебя, твоя ложь была тому причиной, но из-за чего злился ты? За выбор, сделанный тобой? За ритуал, который связал нас и доставил тебе неудобства? Ведь ты знал, на что шёл, понимал последствия, но винишь в этом меня? Я виновата лишь в том, что оказалась в том лесу, как и ты, мне всего лишь меньше повезло. Я могла бы там умереть, если бы не ты, понимаю, и снова благодарю тебя. Но срывать на мне злость за стечение обстоятельств не нужно. Я не девочка для битья, а ты не в первый раз пытаешься сделать меня таковой. Не позволю. Если раньше я находила твоим выходкам оправдания, то теперь не буду утруждаться. Не испытывай моё терпение. Это был последний раз, когда я закрыла глаза и приняла извинения. Я больше не хочу даже слышать о твоих наказаниях, возмездиях и ещё о чём-то в том же роде. Ты почему-то решил, что можешь меня наказывать, стращать и вести себя, как тебе угодно, а я буду тебе всё прощать и прыгать перед тобой на задних лапках. Не буду. И не советую проверять, насколько серьёзны мои слова. В следующий раз простого «извини» будет недостаточно.