- А если нет, то еще легче будет. Но не думаю, что тебя это коснется. – Она уложила на зубья новый ком и вернулась к прялке, игнорируя мой удивленный взгляд. – Ты же не видишь, как он на тебя смотрит. Они просто…. Такие. Грубые с виду, неотесанные, но дома, у очага, заботливей мужчин нет. Поверь мне, старой женщине.
- Ерунда все это.
Вот и сорвалась.
Почувствовала чужую заботу и тут же вывалила свои опасения на чужую голову. На моем месте бы молчать и при любой возможности держать рот прикрытым, но тоскливые мысли, все же вырвались наружу.
Заметив мое замершее дыхание, женщина хмыкнула, но ответила, тише, чем раньше, видимо избегая случайных ушей:
- Хочешь, чтобы по-другому было? Так делай. Не жди, когда трофеи с моря ветер принесет, иди и завоевывай.
- Мм? – Удивление было сложно скрыть, но я постаралась взять себя в руки и хотя бы делать вид, что занята работой.
- Жизнь это война. Или у тебя в руках оружие, или щит. И защищаться от Хальвора или воевать с ним плечом к плечу – решать тебе. Хочешь с собой не бороться – поднимай щит и закрывай его спину.
- Я… Я не знаю как. Он когда смотрит, мне сбежать хочется. – Призналась я, отчасти лукавя.
Сбежать хотелось не от него, а от себя.
- Ласковой с ним будь. Мудрой на людях. Крепкой духом в бедах, сильной в сражениях.
Цита улыбнулась, словно мы говорили о чем-то привычном, легком, и вернулась к работе, оглядываясь по сторонам.
Все занимались своим делом.
Кто-то прял, кто-то как я прочесывал шерсть из больших корзин, парочка женщин, уже преклонного возраста вязали спицами, хмурясь и щуря глаза. Женщины без умолку болтали, смеялись, и кажется, не обращали на меня внимания, позволяя наблюдать без страха и стеснения.
У всех были похожие прически и платья, плотные, из теплой шерсти. Темные волосы разных оттенков и серые глаза. Как и все жители холодных вод, они умели радоваться мелочам, находить хорошее, даже когда за окнами воет промозглый ветер, а солнце вновь скрылось за тучами.
- Цита, я могу задать еще вопрос?
- Какой? – Женщина отпустила прялку и собрала кончик нити на веретено.
- Чем вы занимаетесь, когда ваши мужчины уплывают?
- Этим. Или готовим припасы, играем с детьми, ведем хозяйство. Ты разве не знаешь? – Я отрицательно мотнула головой. – Прости. – Женщина смущенно улыбнулась, словно извиняясь. – Забываю, что у тебя была метка.
Понимая, что кина извиняется за то, что вспомнила безоблачное детство, которое по обыкновению ожидает ребенка с меткой вахи, я закусила щеку.
Было стыдно, что такие простые вещи как ведение хозяйства и сохранение очага остались для меня большим пробелом. Мои знания кончались на том, как кормить кур, таких же дохленьких и рябых, от которых отказались наседки и «добрые» соседи «дарили» их мне. Все мои вещи это то, что осталось от мамы, и все, что людям было не жалко отдать проклятому ребенку – все равно не годное.