Мишустин не спеша прошелся по комнате и принял позу «победителя», оперившись на спинку своего огромного кресла и скрестив ноги.
– Закирова, ты реально дура, – заржал в голос начальник. – Во–первых, связи должны быть везде, а у меня они слишком хорошие. А, во–вторых, тебя это волновать не должно. Исполнять мой приказ твоя прямая обязанность, – достал из кармана кошелек и начинает отсчитывать пару купюр. – Завтра чтобы пришла не такая. Волосы покрась, линзы купи. Не мне тебя учить. Паспорт готов уже готов. Осталось фото, – отдает четкие приказы, следуя своему собственному плану.
– Что же это за связи, которые не помогли вам изначально? Или Землин не та пешка, которую может съесть ферзь?
– Предупреждаю еще раз, Закирова. Один промах я тебе простил. Керава был не так важен, да и не хотелось портить отношения с Седовым, а вот тут, попытаешь подставить – убью. Ты поняла меня? Сергея твоего, а потом…, – на миг замолкает, а я молюсь, чтобы он не вспомнил про Агафью Гавриловну, потому что один раз имела неосторожность поговорить с ней на работе, так как мизинец на левой руке ныл. И он, как обычно, не ошибся, – у тетушки прихватило сердце. – А… У тебя же есть тетка какая–то, Агафья. Так вот сначала ее, а потом парня этого, – заржал, как лошадь, Мишустин, упиваясь своей «властью». – И ты смотреть все будешь, поняла?!
– Откуда? – загромным голосом спросила у него, хотя мне и не требовался ответ. Я уже знала, что сама виновата в этом.
– Оттуда, Закирова. По телефону трещи меньше во время обеда, умнее будешь.
Чертов сукин сын! Сделал все так, что у меня не существует ходов к отступлению. Знал, что я вынуждена, буду согласиться. Молча, подхожу к нему и забираю деньги из рук:
– Как бы все это боком вам не вышло, Валер Федорович.
Мишустин усмехнулся и смерил меня ироничным взглядом:
– Угрожаешь, Закирова?
– Что вы, как я могу! Просто предупреждаю, – улыбнулась ему лишь одним уголком губ, продолжая смотреть в глаза этого психа.
Я обязательно придумаю, как выбраться из этой паутины.
Улыбка сошла с его губ, они сжались в тонкую линию. Валерий Федорович выпрямился и скрестил руки на груди. Он думал, что ни одна сила в мире не могла бы сдвинуть его с места. Но я буду не Закирова, если не остановлю этот беспредел.
Мишустин подошел ко мне практически вплотную. Вызывающе вздернула подбородок, не собираясь даже опускать глаза. Он ждет, когда наконец подчинюсь и обрету преданный блеск в своих глазах, смотря в его сторону. Но мне доставляет какое–то садистское удовольствие заставлять его испытывать такое же невероятное раздражение, какое он вызывает во мне.