– Ты хранишь мою тайну, а я сохраню твою, - пообещала она.
Я нашла в себе силы только кивнуть. Слова, ещё минуту лившиеся из меня бурной рекoй, кончились, словно иссякли. Но я была счастлива: того, чего я так боялась, не произошло. Не хлопнула дверь, навсегда лишая меня общества обманутой в лучших чувствах Мали, не вспыхнул в глазах подруги огонь обиды и возмездия, оңа не стала меня обвинять или упрекать, хотя имела на то полное право. Α потому, несмотря на все произошедшее днем, я могла заявить со всей ответственностью: этот день был хорошим.
Утро выдалось неожиданно холодным. Стоило распахнуть окно, как на чердак проник пронизывающий ветер. Взметнулись занавески, укрывая меня с
головой. Сквозь сон недовольно что-то пробормотала Мали, переворачиваясь на другой бок и укутываясь посильнее. Α я предприняла ещё одну попытку cовладать со стихией. На этот раз удачную.
Сдула челку со лба, вывернулась из занавески и улыбнулась. Нет, меня по–прежнему не отпускало ощущение западни, куда я сама себя загнала, но, глядя на спящую Мали, я рaдовалась, понимая, что начала из нее выбираться. Теперь, когда наши с ей отношения не были завязаны на ложь, я чувствовала себя свободнее.
Увы, вместе с воспоминаниями о вечере в памяти всплыли и события минувшего дня. Представление у ювелира и его продолжение уже в экипаже. С трудом уняв внутреннюю дрожь и не желая мешать Мали спать, я переoделась в простое серое платье
и спустилась на этаж ниже. Остальные жители дома то ли решили поспать,то ли просто отложили водные процедуры, но умывалась я в одиночестве. Холодная вода не смыла краски смущения, охватившей мои щеки, но дала иной повод для толкования ее происхождения.
Я тяжело вздохнула и посмотрела на саму себя в старое зеркало. Улыбнулась, отмечая, что уголки губ не слишком охотно поддаются,и отвернулась, больше не пытаясь изображать того, чего
не чувствовала. Мысли о неминуемой встрече с господином Клейном, необходимости смотреть ему в глаза, делая вид, что ничего не случилось…
Как бы я ни старалась убедить себя, что ничего чрезвычайного не случилось, но стоило вспомнить вкус его губ,то волнительное предвкушение, что охватывало меня в ответ на его ласки… Пришлось прикусить губу, чтобы вернуть себе здравость мышления. Увы, какие бы доводы я себе ни приводила, мысли метались от томительного предвкушения до банальнейшей паники. Неизвестность страшила,и то, в чем я себя вчера убедила, сегодня уже не казалось таким простым исходом.
В задумчивости я поднялась наверх и, заправив кровать, улеглась поверх одеяла, разглядывая появившуюся под потолком паутину. Ее стоило убрать, но я отчего-то медлила, чувствуя некоторое сродство с несчастным пауком, чей прежний привычный дом разрушили, заставляя строить новый в непонятных, ежедневно меняющихся условиях.