- Не плачь, Тайра, - со слабой улыбкой попросил Марвен. – Мне легче. Не так сильно болит. Спасибо тебе.
Я знала, что ничего не поможет. Что он умрет. Но хотя бы не так мучительно, как многие другие. И Марвен тоже это знал. Ему стало легче – но больно было мне. Так больно!
- Андрей, ветки! – крикнула я, почувствовав шевеление за спиной.
Побеги тянулись к нам, вытягивались буквально на глазах, подбираясь все ближе. Стрелец чуял смерть и рассчитывал поживиться добычей. Схватив нож, Андрей обрубил ползущие по траве плети, похожие на щупальца.
- Прости, Андрей, - прошептал Марвен. – И ты, Тайра, прости меня. Я полюбил тебя, как только увидел. И никогда не переставал любить. Поцелуй меня…
Глотая слезы, я наклонилась и коснулась губами его губ – сухих и горячих. И почувствовала его последний вздох. Глаза неподвижно смотрели куда-то мимо меня, и я закрыла их ладонью.
Сколько прошло времени? Я сидела, уставившись в одну точку. Мыслей не было – только одно всепоглощающее отчаяние.
- Тайра… - Андрей дотронулся до моих волос. – Нам надо его похоронить. Но даже могилу выкопать нечем.
- Охотники не копают могилы, - я покачала головой. – Кто один, того пожирают кусты. Если вдвоем – находят низинку, заваливают тело ветками и камнями, чтобы не добрались звери. Я была с Энгардом одна. Все из-за меня, Андрей. Энгард закрыл меня собой. Марвен тоже… Я всем приношу несчастье. И тебе. Если бы не я, ты бы не попал сюда. Лучше б я погибла еще тогда…
67.
Андрей
Уныние – вот о чем мы забыли. Но даже если б и вспомнили, вряд ли это помогло бы. Видимо, оно было заготовлено для нас в качестве последней линии обороны. Самой главной. И я не представлял, как ее преодолеть. Да и надо ли?
Рядом нашелся небольшой овраг, и я с помощью Тайры перенес туда Марвена. Причем заставлять ее пришлось едва ли не пинками. Но это отняло у нее последние силы. Опустившись прямо на сухую прошлогоднюю траву, она неподвижно уставилась в одну точку. Я завалил овраг ветками, прикатил несколько камней, а потом сел рядом с ней. И понял, что не хочу больше ничего.
Кажется, что-то подобное я испытывал, только когда стало ясно, что в отряд после травмы уже не вернусь. И, пожалуй, сразу после развода с Юлей. Отчаяние, а потом полная апатия.
- Тайра… - язык и тот ворочался через силу. – Надо идти. Хоть вперед, хоть назад. Не здесь же оставаться.
По правде, я и сам не был в этом уверен. Зачем куда-то идти? Зачем что-то делать? Какой в этом смысл? Лечь прямо на землю, свернуться, как зародыш в утробе, закрыть глаза – и пропади все пропадом.