От ее крика у меня зазвенело в ушах. Разорванная штанина джинсов, грязная и мокрая, мгновенно пропиталась кровью. Я подошел, оттянул прореху.
Подколенная артерия. Хреново. Очень. Ребенку летом жгут можно наложить максимум на час, иначе останется без ноги. А тащить ее до ближайшего поселка не меньше двух часов. Я достал телефон – значка антенны не было.
24.
Какой смысл истерить на тему «нахрена вас понесло в болото»? Правильно, никакого. И лучше без ноги, но жить.
Я расстегивал ремень, попутно выискивая взглядом подходящий сучок для закрутки, но Тайра жестом остановила меня. Подошла к девочке и резким движением надорвала плотную ткань.
- Это не опасно, - сказала она женщине. – Просто много крови. Я остановлю.
- Тайра, - прошептал я ей на ухо. – Здесь никто так не может.
- Не бойся. Я понимаю.
Она положила ладонь на рану, слегка надавив, и закрыла глаза. Лицо чуть побледнело, стало жестким – как и в тот раз, когда залечила свою ссадину.
- Ну вот и все, - сказала Тайра через несколько минут и убрала руку.
Я ожидал увидеть подживший розовый шрам, но под коленом оказалась слегка сочащаяся кровью ранка.
- Как вы это сделали? – ошеломленно спросила женщина.
- Восточные практики, - вместо Тайры ответил я. – Главное – правильно надавить. Артерия не задета, но место такое… кровавое. Больно? – спросил я девочку, та покачала головой и встала. – Идти можешь?
Сделав несколько шагов, она кивнула, как будто от испуга разучилась разговаривать.
- Надо бы затянуть чем.
Женщина задрала свитер, оторвала по кругу длинную полосу от белой трикотажной майки, и я забинтовал девочке колено.
- Идите потихоньку и не лезьте больше в болота.
- Спасибо вам огромное, - всхлипнула женщина и повела дочку за руку в сторону озера.
Тайра, бледная, как полотно, опустилась было прямо на мох, но я успел подхватить ее.
- Куда на мокрое? Пойдем.
Я привел ее на сухую полянку, вытащил из рюкзака пенку и расстелил под сосной. Тайра села, прислонившись спиной к стволу, закрыла глаза. Поглядывая на нее с беспокойством, я пристроился рядом, налил кофе из термоса, достал бутерброды.
- Получше? – спросил, заметив, что после еды ее лицо порозовело.
- Да. Это очень много сил отнимает. Когда кому-то. Себе легче.
- Ты все можешь так лечить? Все у вас могут?
- Нет, - она покачала головой. – Остановить кровь, залечить рану, снять боль. Но не всякую боль. Больше ничего. Я не стала до конца, чтобы не было странно. Мы обычно это скрываем. У нас тоже могут не все. Только некоторые…
Тут Тайра снова произнесла то длинное загадочное слово, и я, не удержавшись, напомнил: