Я думала, что попрощалась с ним, когда Кора показала его мне в последний раз, но на самом деле это случилось в другом сне. Был ли это сон Трины, или я на действительно видела теперь свои собственные сны, как сказал Андрей? Неважно. Проснувшись, я поняла это отчетливо и без горечи. Энгард ушел навсегда, туда, где живут воспоминания.
Когда Андрей поцеловал меня, я испугалась, что все повторится. Хотелось совсем других чувств. Тех, которые не нуждаются в том, чтобы их подталкивала опасность. Меня тянуло к нему с самого первого дня, и я знала, что влечение взаимно – женщины всегда знают это, без слов и каких-либо внешних признаков. Но… только не так. Те, кто вдыхают дым дайны, держат дома лесных ларн или ходят в Леса на охоту, уже не могут без этого. Чувства, которые рождаются на пике опасности, бледнеют и гаснут, когда все спокойно.
Я отвечала на его поцелуи, все более нетерпеливые, горячие, и понимала, что надо остановиться, пока еще возможно. Но как же это было трудно!
- Андрей, пожалуйста, не сейчас, - прошептала я, когда его губы скользнули к уху, потом по шее вниз. – Не здесь.
Он посмотрел на меня с недоумением, продолжая крепко обнимать за талию.
- Почему, Тайра? Что-то не так? Мы здесь одни. Или я слишком тороплюсь?
Я молчала. Как объяснить то, что сама понимала словно на ощупь? Пусть лучше думает, что рана девочки отняла у меня слишком много сил.
- Ты сможешь идти? – спросил Андрей меня так же, как и ее.
- Да, - с облегчением вздохнула я. – Только не быстро.
Он собрал в заплечную сумку подстилку и остатки еды, и мы пошли в обратную сторону. Буря внутри постепенно улеглась. Если б еще удалось справиться с напряжением, заставлявшим выискивать взглядом темно-зеленые блестящие стрелы, которых здесь не могло быть.
- Адреналин, - Андрей наклонился и сорвал гриб с ярко-оранжевой шляпкой.
- Он так называется? Гриб?
- Нет. Это подосиновик. Когда происходит что-то опасное или непонятное, тело начинает вырабатывать такое вещество – адреналин. Кого-то оно заставляет убегать и прятаться, кого-то наоборот – драться. Некоторые люди не могут жить без опасности, потому что она как соль для еды. Как наркотик. Это то, к чему привыкаешь и уже не можешь без него обходиться.
- Да, - кивнула я. - Опасность – нам обоим без нее, как без соли. Но я не хочу, чтобы только она заставляла нас…
- Не только, Тайра, - он не дал договорить, остановился и убрал волосы, упавшие мне на лицо. – Для меня – не только. Ты подумала, я поцеловал тебя потому, что мы оба были слишком взволнованы из-за той девочки? Знаешь, это примерно одинаково: когда сам в последнюю секунду уворачиваешься от смерти и когда спасаешь кого-то. Чувствуешь себя всемогущим, неуязвимым. Чувства, желания – все становится ярким, острым. Я понял, о чем ты. Может быть, это был повод. Но не причина. Я хотел этого, наверно, с самого первого дня.