Вопрос резанул Генерала по больному. Желваки на его лице заходили. Стало очень жарко. Я расстегнула фуфайку.
— Я беспокоюсь лишь о том, что в тебе сосредоточена недюжинная сила, которую ни ты, ни я не понимаем до конца, но которую может, если прознает, использовать Люциан в своих гнусных целях порабощения, убийств, воскрешения с того света воров и убийц детей.
— Ты не ответил на вопрос, — спокойно констатировала факт, смотря, как пушистый и такой спокойный мужчина вначале беседы начал превращаться в пугающего зверя. А нечего было говорить, что у меня в голове лишь любовные переживания.
Драгфат, полыхая, навалился на меня сверху, упершись в ручки стула.
Я даже не подумала уводить взгляд.
— Да. Я ревную, — он нагнулся ещё сильнее. Деревянные ручки стула начали с треском крошиться, — Я ревную, потому что ты мне не безразлична, — он приблизился к моему уху, и я начала часто дышать, — Потому что мне не плевать на твою судьбу. И на то, что с тобой будет… Там, — он чуть отстранился и посмотрел на меня чёрными пожирающими глазами. Разряды молний один за другим прошибали моё тело с каждым его новым словом, с каждой новой паузой, — Потому что я люблю тебя, — Сердце остановилось. Я забыла как дышать.
Я, впившись всем телом в остатки стула, не двигаюсь. Я боюсь пошевелиться, моргнуть, сглотнуть. Я боюсь сломать смысл только что услышанного. Драгфат всматривается. Ждёт ответной реакции. А мне страшно. От того, что я вдруг могу любить в ответ…
“А что ты ожидал, идиот? Что она сразу кинется в твои объятия, да ещё и после того, как ты посмел поднять на неё руку? Да она боиться тебя, кретин!” — эхом отдалось в голове Драгфата.
— Вставай! — Драгфат резко дёрнулся назад, поднимая и меня за собой. Он взял своими обжигающими руками меня за плечи, — Твоя задача не выдать себя, поняла!?
Я мотнула как кукла головой, всё ещё пребывая в шоке.
— Тебе надо меньше говорить о своих ощущениях. Тебе надо играть дурочку. Особенно с Люцианом. И сдерживаться. С последним я постараюсь тебе помочь, — он развернул меня к себе спиной и резко придвинул к себе. Я почувствовала его рельефный торс, с силой прижимающийся к моей спине. Его горячее дыхание на своей шее. По телу пробежала мурашка.
Оставшиеся в живых прожекторы с оглушительным звуком взорвались. В ангаре образовалась абсолютная темнота. Глаза перестали что-либо различать. Обострились другие чувства. Которые, при ещё одном горячем дуновении, полностью завладели мной.
— Вот видишь... Об этом я и говорил, — Драгфат прошептал губами, от которых веяло жаром, мне на ухо, — Сдерживание. Единственный способ выжить, — и я почувствовала, как он начал поднимать правую руку, чтобы произвести щелчок, и вернуть к жизни разбитые мной фонари.