— Не смущайтесь так, — она похлопала меня по коленке, — Я Вам по секрету скажу, — наклонилась она ко мне, — Что сам Люциан Хора ждёт от Вас на свой День Рождения в подарок песню в Вашем исполнении. Собственно, поэтому я и здесь, — в голове тараканы вместо того, чтобы хотя бы бегать, просто сели на скамеечку уличного кинотеатра и жрут попкорн. Даже мой мозг отказывается сводить кредит реальности с дебетом возможностей. Спеть! Перед всеми! Какой-то таракан зачавкал на галёрке. Нам крышка.
— Хочу послушать Вас сначала, — она откинулась, и положила руки на инструмент, — Пожалуйста, пропойте “Таа-ра-ра-рааа”. На меня не обращайте внимания.
Я сглотнула. Что будет, если она поймёт, что я не Сирена? Или если я вообще не буду петь, будет ещё хуже? И наш диалог с Василием присовокупят к общей массе сомнений? Ладно, хуже уже некуда. Надо отвести внимание от пернатого.
— Хорошо, но только мы никогда не работали с… инструментом. И наше пение должно убивать, — я как бы намекнула ей. Спойлернула немного, — Вы готовы? — постаралась я взять инициативу в свои руки.
Кларнетта, понимая, что тянут её время, сузила глаза и коротко кивнула. Её руки легли на инструмент. Я выдохнула и запела. Как это бывает, когда нет слуха: ты поёшь и думаешь, что вроде ты попадаешь, а слушатели загибаются от боли в ушах.
Кларнетта нахмурилась. Меня прошиб озноб. Она переложила руки на другой “кусочек” клавиш и кивнула, мол “заново”. Я повторила незатейливую вокальную композицию. Она нахмурилась ещё больше. Её руки переместились на конец инструмента. Она попросила повторить ещё. Моя нога начала предательски дрожать, и я, пока Кларнетта была в задумчивости, запихнула её под стул. Холодный пот капал мне в трусы. Чувства хуже чем на экзамене.
Кларнетта развернулась ко мне. Взяла резко одной рукой мою ладонь, а вторую положила на грудь, на место, где должна быть диафрагма.
— Повторяй за мной, — серьёзно сказала мадам. Сначала я, — До-рэ-ми-фа-со-ля-си…
— До-рэ-ми-фа-со-ля-си… — Прокрякала я. И наступила она. Пугающая тишина. Кларнетта в шоке смотрит на меня. Ну, мать, прости. Сама хотела акт насилия. Считай, лёгкий БДСМчик получила.
— Такое… Я ещё никогда не слышала, — сказала она, убрав от меня руки и откидываясь назад.
В голове вместо паузы, которую она взяла после слова “такое” филигранно встала невысказанная фраза: “отменное дерьмо”.
Кларнетта закусила губу и поднесла руку к голове, не понимая, как такое может быть. Возможно, действительно именно этим её пение убивает?
— Люциан просил Вас подготовить аутентичную песню, которой Вы свели больше всех моряков с ума. Завтра Вы мне её зачитаете и споёте, — она встала из-за инструмента, — На сегодня всё.