– Ну, что сидишь? – подпихнула меня ведьма. – Иди, приглядывай за девками. Особенно за этой, с косой, что хохотала, как кобыла дикая.
– За Василисой, что ли?
– Наверное. Развелось невест, поди, всех упомни. Кто из них Василиса, кто Марыся, сам черт не разберет. Все на одно лицо: губки бантиком, бровки домиком, щечки розовые и коса в руку толщиной. Тьфу! Иди уже. Или спросить чего хочешь? – прищурилась ведьма.
– Э-э… – замялась я, гадая, чего ждет от меня неуравновешенная девица.
– Про Горислава? – фыркнула та, не дождавшись ничего вразумительного. – Так и говори. Чего мнешься? Я тебя насквозь вижу. Как и всех тут. Глаз-алмаз! Поговорю я с ним, поговорю. Все. Иди теперь.
Я кивнула и, так ничего и не сказав, вымелась в коридор.
«Насквозь она видит… Глаз-алмаз… – злопыхала я, возвращаясь по бесконечным лестницам и переходам обратно в спальню невест. – Протри свои алмазы, дура, а то тебе уже черт знает что мерещится! Нужен мне твой Горислав, как собаке пятая нога! Разве он может сравниться с… – я споткнулась на ровном месте и замерла в нелепой позе. – А кто мне нужен? Ворон, что ли?»
Представив себе реакцию Луизки, я опасливо оглянулась по сторонам. Но вокруг было тихо. Это подхлестнуло фантазию, и опасные мысли понеслись вскачь. В памяти тут же всплыли волшебное ощущение поцелуя и невероятная уверенность в собственной безопасности и неотразимости, которую дарили его руки.
Тут распахнулась соседняя дверь, и меня обдало отвратительными миазмами общественного туалета. В коридор вышел толстый дедок и, почесывая обтянутый полотняными штанами зад, прошамкал:
– Невеста, что ли? Так иди, иди, нет там никого.
«И вот так всю жизнь?! Несуразные платья, дырка в полу и вечные сквозняки?! Не хочу!» – я яростно замотала головой.
– Ну нет так нет, – пожал плечами он. – Ишь, какая стеснительная…
Дед пошел по своим делам, а я буквально кожей ощутила, как осыпаются с жалобным звоном лопнувшие хрустальные мечты.
* * *
– Чего Луизка хотела? – налетела на меня Леля, едва я переступила порог.
– Да так, – все еще гоняя по кругу невеселые мысли, я махнула рукой. – На Василиску ругалась.
– На меня? – вынырнула из оконной ниши Василиса. Неизменная книга полетела на пол. – Что ты ей сказала?!
– Да ничего я ей не сказала, – открестилась я. – Даже если бы мне такая блажь и пришла в голову, не получилось бы. Можно подумать, она даст кому-то хоть слово вставить в свою болтовню.
– Тогда чего она ругалась? – с подозрением нахмурилась девушка.
Пришлось рассказывать про дурацкую беседу с ведьмой.
– Вона как… – хихикнула Лелька. – Это мы одной стрелой двух крыс прихлопнули. И про поцелуй разузнали, и курицу заморскую разозлили. Здорово! А что еще делать будем?