Считаю недостойным предавать гласности, какие ругательства на святого изрыгнул ожесточенный изувер в ответ на этот вызов.
Шло всенощное бдение. Перед третьим звоном, когда полная православного народа церковь вместе со священнослужителями ублажала великого святителя как молитвенника, заступника и покровителя своего, мельнику Л.С. вздумалось помазать оси у водяных колес, чтобы сколь возможно долее продлить работу и через то выказать православным свое небрежение к их празднику и празднуемому святому. Но Бог отмщений, Бог ревнитель за честь свою и за честь Своих рабов решил иначе. Несчастный Л.С. во время смазки колес как-то платьем своим задел за шестерню, в одно мгновение был затянут сам между колесом и шестерней, и все члены его были изломаны и изуродованы. Впрочем, колесо остановилось.
Труп несчастного остановил работу, через которую хотел он нанести новое оскорбление ревнителю и защитнику Православия, святителю Христову Димитрию и самому Православию и посмеяться над православными чадами Церкви.
И странное дело! Огромное колесо заводской мельницы, которое могло бы, кажется, измолоть, не останавливаясь, быка, остановлено израненным и изуродованным телом бедного Л. С, быть может, для того, чтобы яснее видно было соответствие наказания с преступлением.
Слышавшие ругательства, какие изрыгал он на Православие и на святого ревнителя православия и искоренителя раскола, видели теперь своими очами ужасную казнь, постигшую ругателя. Они должны были отсюда научиться и научить детей и внуков не только никогда не слушать льстивых и безумных речей староверов относительно веры, но и заграждать нечестивые уста изуверов, изрыгающие хулу на Православную Веру и Церковь («Душеполезное чтение», декабрь 1861 г.).
4) Еще казнь за кощунство. М. Ч., молодой человек, богатый имением, но пустой по уму и жалкий по непорядочному образу жизни, имел однако же притязания на человека образованного. Он имел также несчастную привычку глумиться над предметами священными и не отставал от кощунства, несмотря на предостережение людей благомыслящих и даже некоторых товарищей из своего круга. Сверх же того, чуждаясь женитьбы, хотя имел все способы вести порядочную семейную жизнь, он держал у себя наложницу, и когда желавшие обратить его к лучшему образу жизни представляли ему в настоящем свете его поведение и указывали на закон Божий и Божий суд за жизнь непотребную, он, по обычаю, обращал все в смех и говорил, что он «следует закону природы, нимало не противному разуму» и проч.
Однажды, во время продолжительной ночной пирушки в его доме, подгулявшие товарищи нагло шутили над многим, перед чем люди благочестивые привыкли благоговеть. Хозяин был вожатаем на пути нечестия и, прощаясь с гостями, сказал им смеясь: «Теперь пора спать; не беспокойтесь, Бог не помешает моим удовольствиям. Темнота ночная покроет все. Прощайте, друзья».