— Что вы сказали? — севшим от потрясения голосом переспросила королева фурий, нервно вцепившись в подлокотники кресла, резко подавшись вперёд, ближе к мужчине.
— Елении необходимо в течение двух лет регулярно принимать сыворотку, приготовленную специально для неё Оливаром Варниусом, поскольку улучшение её состояния... временное.
— То есть моя девочка может снова заболеть с угрозой для жизни? — Бердайн еле совладала с собой от услышанного.
— Да. Мы с Анатолем убедили вашу сестру, госпожу Огдэн, не огорчать вас раньше времени. Но теперь смысла скрывать правду нет, потому что мы привезли первую дозу лекарства.
Бердайн перевела острый взгляд на будущего зятя, Анатоля Мароу, который с увлечением рассматривал картину на стене, изображающую, как её предок, Верховная Фурия Огния Огдэн, в боевой ипостаси расправляется с демонами. Верховная Фурия недовольно поджала губы.
— Анатоль, перестань делать вид, что тебе настолько интересна эта картина! — сухо и властно велела Фурия целителю. — Рассказывай. Подробно и понятно.
— Ваше величество, причину болезни вы уже знаете, — отлепился от стены насторожённый взгляд императорского целителя. — То, что улучшение состояния Елении — временное явление, тоже услышали. Оливар Варниус получил от нас образцы крови Елении и Мадлен и приготовил лечебную сыворотку, которая должна полностью вылечить Елению.
— Разве этому псу можно доверять? — с недоверием сквозь зубы процедила Бердайн. Ноздри тонкого породистого носа гневно раздувались, большие фиалковые глаза сузились и словно засветились злобными подозрительными огоньками.
Анатоль поёжился под внимательным взглядом Верховной, покосился на друга, который выглядел совершенно невозмутимым.
— Можно, — спокойно кивнул Майстрим. — Варниус дал кровную клятву.
— С чего бы? — голос Верховной был полон подозрений.
— В обмен на мою клятву, — последовал сдержанный ответ.
Бердайн вопросительно выгнула идеальную бровь, раздражаясь всё больше и больше от услышанного, внешне стараясь оставаться спокойной.
— Поясните, — голос фурии был холоден и неприветлив. — Я ничего не понимаю.
— Я и Оливар Варниус заключили сделку. Он готовит спасительную сыворотку для Елении, а я вытаскиваю его сына из Тюрьмы Пустоши.
В кабинете королевы фурий наступило тягостное молчание. Бердайн переводила взгляд с невозмутимого, полного достоинства лица императора на бледное лицо Анатоля Мароу, который не так хорошо, как император, умел владеть собой.
— Вы в своём уме? — наконец смогла выговорить Бердайн. — Из Тюрьмы Пустоши никого невозможно вытащить. Зачем вы заключили именно такой договор?!