Легкий стук в дверь и голос графини Изы Мароу отвлёк королеву от созерцания чинно прогуливающейся троицы и собственных мыслей. Краем глаза она успела ухватить высокую фигуру целителя Анатоля Мароу, с выражением нетерпения на лице издалека махавшему Кристе. Судя по тому, как Еления крепко вцепилась в подругу, махать Анатоль будет ещё долго.
Бердайн усмехнулась: Майстриму Данери будет непросто поговорить с Еленией по душам.
— Не помешаю, ваше величество?
— Входите, графиня Иза, — доброжелательно разрешила Верховная Фурия, поворачиваясь к гостье, начиная беседу о том, что несомненно очень волновало графиню, — о предстоящей свадьбе, — сама же размышляла о недавнем разговоре с младшим из Данери.
«Как и вы» — эта простая фраза после встречи с молодым императором Ровении потом ещё долго мучила королеву фурий.
Совершенно отчётливо она тогда осознала, что мальчишка-император прав. Когда Еления несколько дней находилась между жизнью и смертью, она проклинала и свою магию, и свой королевский статус, которые ничем не могли помочь умирающей девочке.
— Почему вы не исключите Елению из клана фурий и не отправите её куда-нибудь в далекие края за пределы Земли Фурий и даже Ровении, чтобы не привязываться к ней и в будущем не видеть того, как она уйдёт за грань? — задал ровенец вопрос, который пронзил сердце Бердайн словно пуля из пистолета.
Исключить девочку из клана?! Выдворить из собственного королевства, в котором каждый подданный готов жизнь за неё отдать, и где беззащитная иномирянка находится под её постоянной защитой?!
Тогда Бердайн ничего не ответила — ответ был слишком очевиден, а для чего был задан вопрос тоже совершенно понятно.
Она только прищурила глаза, чтобы ровенец не прочитал в них, насколько она задета, а через некоторое время, прожигая Данери взглядом, медленно процедила:
— А вы совсем не такой, каким я вас всегда представляла себе... хм... ваше величество.
— Уверен, что вопросов ко мне больше не осталось, ваше величество, — бесстрастно прозвучало в ответ.
Вот же... засранец!
Фурия с внутренним изумлением осознала, что ей вдруг захотелось трансформироваться и расцарапать гордое холёное лицо ровенца, заставить того сбросить маску невозмутимости и спокойствия.
Но Бердайн, конечно, как и всегда, сдержала себя, иначе какое право она имела бы занимать трон королевы фурий? Выражение лица королевы стало нечитаемым.
— Мои мотивы и чувства теперь вам тоже более чем понятны, — продолжал спокойно говорить гость. — И, да, я тоже представлял вас себе немного другой... До нашего более близкого знакомства и до того, как вы приняли в клан обычного человека.