– Что вы, Мастер Хин, я только за, – тихо проговорила я, потупив взгляд и с интересом изучая узор на кружевной салфетке.
– Это хорошо.
Воцарилась пауза, во время которой у меня алели и зудели ушки от пристального взгляда, но я по-прежнему смотрела на стол и не торопилась помогать дознавателю в таком нелегком деле, как ведение светской беседы.
Внося некоторое разнообразие, в кабинете вновь появился официант и подобострастно изъявил готовность принять наш заказ.
– Мне, пожалуйста, ваше фирменное жаркое и салат «Янтарный».
– Он острый, – счел нужным предупредить гарсон.
– Я знаю. На это и расчет. – Он протянул руку через стол и коснулся моих пальцев. – Миямиль, ты определилась с выбором?
– Мне то же самое, что и многоуважаемому Мастеру, – с придыханием отозвалась я, глядя на бледного типа напротив и надеясь, что получилось изобразить нужную концентрацию благоговейного трепета.
Судя по вопросительно поползшей вверх брови, достопочтенный дознаватель искренне не понимал, какого демона тут происходит.
– Хорошо. – Несколько заметок в блокноте и вопрос: – Вам подсказать что-то в чайной карте?
– С ней я пока не определился, – покачал головой блондин и жестом отпустил гарсона.
Пару минут мы так и сидели. Мастер пристально смотрел на меня и постукивал длинными пальцами по столу, а я отвечала ему безмятежным взором абсолютной идиотки.
– Мия, ты меня пугаешь, – наконец-то соизволил заговорить Хин. – И надо признать, что совершенно ставишь в тупик своим поведением, что крайне непривычно, потому как обычно этим занимался я.
Где, интересно? В подвалах с жертвой? «Посмотри, как я жонглирую скальпелями!»
– Не понимаю, о чем вы, – ровно ответила я все с той же доброжелательной улыбкой. – Разве я веду себя неподобающе или доставляю вам проблемы?
– Честно, уж лучше бы ты скандалила. Это привычнее и понятнее, если учесть сцену, которую ты застала не так давно. – Он подался вперед, завладел моей рукой и переплел пальцы, а после медленно, растягивая каждый слог, спросил: – Что ты задумала, Ми-и-и-ия?
А у меня от этих его ленивых интонаций сердце в живот обрывается, а кровь грохочет в ушах, заглушая все другие звуки. Только жаркий, древний ритм… тук-тук… тук-тук… все быстрее и быстрее, потому что прохладные пальцы Мастера невесомо поглаживают нежную кожу запястья. И я смотрю ему в глаза, теряясь в бесконечно синем цвете, который становится все темнее и темнее с каждым моим судорожным вдохом.
– Ничего, – с трудом выдохнула я, нервным движением освобождая ладонь из мягкой, но уверенной хватки.
Он меня отпустил. Поднял кончики пальцев к тонкому носу, втянул воздух и улыбнулся.