– А что вчера было? – спросила я, замерев.
– Так его светлость в начале ужина вскочил ни с того ни с сего из-за стола, велел лучшего коня седлать, потом и вовсе умчался без каких-либо объяснений. А у моли такие планы были на ночь, такие планы… – Лапка крутанулась вокруг себя, потянулась и снова уселась. – Целый день в ванной отмокала, спальню укр-рашала, духами каким-то особыми себя поливала, платье такое надела… – моя любимица приложила лапку к мордочке и закрыла глаза, – даже у меня уши покраснели от стыда. Думаешь, она обр-радовалась, когда узнала, куда гер-рцог стр-релой умчался?
Я поправила выбившийся из прически локон и нанесла на шею и запястья по капле духов.
– Спасибо за предупреждение. Кстати, ты не знаешь, что за тюрбан у нее на голове?
Стоило мне спросить, как Лапка, упав на спину, стала барахтать лапами в воздухе да похрюкивать.
– Эта истор-рия заслуживает особого внимания, – ответила любимица, успокоившись. – Хозяина утром не было, бар-ргест слонялся от скуки по замку и в какой-то момент забр-рался в комнату к нашей моли. Точнее, в ванную. А там столько баночек и флакончиков… Есть где р-разгуляться. Что р-разбил, что погр-рыз. После его произвола многое осталось без надписей. Баночка же от маски для волос была так похожа на баночку с чудодейственным кр-ремом для депиляции… – Лапка еще не закончила, а я вовсю взялась хихикать, едва поняла, зачем Джастине понадобился тюрбан. – Волосы после вечер-рней укладки тр-ребовали, чтобы их помыли, а щитоспинка была такой злой, что схватила пер-рвую попавшуюся под р-руку баночку. Конечно, она живо опомнилась, но кр-рем успел испор-ртить шевелюр-ру, – Лапка так забавно рассказывала, что к концу истории я уже смеялась сквозь слезы.
«Ну, Кайло, ну озорник!» – подумала я, вытирая платочком уголки глаз, затем спросила:
– Точно со мной не пойдешь?
– Я сегодня съела столько печенья, что еще одно – и моя кость точно станет пушистой. Лучше полежу, – с этими словами она завалилась на перину и закрыла глаза, но от язвительного замечания не удержалась: – За тебя есть кому там заступиться.
Мне оставалось всего-ничего – завернуть за угол и пройти с десяток шагов, как услышала визгливый голос Джастины:
– Немедленно отправь ее в пансион или…
– Или что? – с поразительным спокойствием спросил опекун, однако в нем таилась угроза. – Мы даже не помолвлены, а ты уже решила, что имеешь право указывать мне что делать, а что нет?
– Шерри, вишенка моя, какая блоха тебя укусила? – блондинка начала заикаться.
– Может, твоя? И не называй меня больше так! Раздражает! Не устраивают мои порядки в замке, его двери для всех открыты. Я никого не держу.