Сковородка нашлась быстро, она стояла у печи, рядом в мешочках висели горох и фасоль, две крышки от кастрюль тоже лежали на виду. Не хватало лишь сахара или воска, но они не попадались на глаза. Я торопилась, но делала все крайне осторожно, издавая как можно меньше шума, часто замирала, стоило услышать подозрительные шорохи, и дрожала в те секунды, будто осиновый лист на ветру. Когда ухо уловило четко различимый скрип, как мне показалось, половиц, у меня похолодело в животе, затем в руках и ногах, а спина покрылась холодным липким потом. Я чувствовала, как на голове шевелятся волосы, ждала, что вот-вот в кухню войдет свинорыл. Но прошла минута, другая… Никого!
Мысленно махнув рукой на сахар и воск, подумала, что самое время уйти. Однако кто-то подтолкнул меня заглянуть в дальний угол. Рядом с высокой метлой стояло деревянное ведро, предположительно с мусором или золой. Я заглянула в него на всякий случай. Оно было заполнено на треть резко пахнущим веществом. Ко мне пришло понимание, что это, только когда окунула в ведро кончик пальца и поднесла к носу. Это была живица каких-то хвойных деревьев. Густая смолистая масса – как раз то, что мне нужно. Я едва не взвизгнула от радости. Не придется варить карамель или растапливать воск! Теперь все!
– Пора убираться отсюда поживее, пока не проснулся свинорыл со своим чутким слухом и нюхом! – проговорила одними губами и подхватила ведерко.
Унести все за раз, не издавая при этом ни звука, оказалось проблематично, но выполнимо. Я облегченно выдохнула, когда закрыла за собой дверь в подвал и услышала храп косолапого. Хотя как его не услышать? Помимо миски, лежащей рядом с «гризли», тряслись стол и даже стены.
– Только бы выдержали, – прошептала я под нос и устремилась вниз.
Коридорчик перед камерой оказался совсем небольшим, но его должно было хватить, чтобы отправить свинорыла в эффектный полет.
Не тревожась теперь о шуме, я поставила все добытое на стол, взяла горох с фасолью и стала посыпать им пол от подножия лестницы до металлической решетки. Ступать без обуви по высушенным бобовым было больно, но чего не сделаешь ради собственного спасения. Убедившись, что первая часть плана выполнена идеально, я взлетела вверх по лестнице, приоткрыла дверь, ведущую в дом, вихрем вернулась в камеру и заделала решетку. Только она и спасет меня от разъяренного свинорыла.
Пришло время начинать представление. Но мне не хватало смелости. Сердце колотилось о ребра, словно обезумевшая птица. Вместо молоточков в висках поселились уже барабаны. Щеки полыхали ярким пламенем, однако тело сотрясала мелкая дрожь.