Маржик вместе с парсами скрылся в храме, бросив последний взгляд на свою банду. Барзан на удачу показал ему рукой знак стоячего фаллоса… Успел…
Ждали они долго. Барзан от скуки уже начал дёргать Калоса, то за тряпку схватит, то руку на плечо положит.
— Не трогай меня, я не с тобой тут остался, — не выдержав взбрыкнул юноша.
Подперев стену, стоял Скуса, с улыбкой смотря, как молодёжь резвится, на корточках рядом сидел Лешай, они отдыхали.
Вскоре мужчины вышли из храма. Багой оглядел банду Маржика.
— Смотрю в твоей стае пополнение, — голос молодого мужчины был хоть и тих, но очень чувственен. — Красивого мальчика себе нашёл, вижу, он ещё не сменил веру.
Он говорил тихо, с придыханием, и даже небольшая гнусавость не портила впечатление от сладкого голоса.
— Для этого его и привёл, — Маржик подобострастно улыбнулся, а в глазах засияли искорки веселья и превосходства. Хорошо, что любимец Оха этого не видел, издалека рассматривавший мальчишку. — Только у меня не стая, а семья.
— Значит как отец ему буду, — подумав, решил багой, — только в Парадисе что бы часто не был. Не хочу что бы Арсику на глаза попал.
Лидиец понимающе кивнул. А что тут не понимать, естественно багой боится, что бы Артаксерс красивого мальчика не увидел. Маг в белом направился к Калосу, получив на то благословение от хозяина.
Он обнял юношу за плечи, и рукав длинного одеяния заструился по спине лаконца, точно огораживая его ото всех. Калос вскинул глаза на Маржика, тот ободряюще кивнул. Юноша медленно шёл ступая босыми ногами по брусчатке, ведомый магом.
Для начала Калоса умыли в священном источнике, очищая от грехов прошлой жизни, всех бед и печалей, всего тленного. Маг придерживал юношу за плечо, помогая смыть все тяготы жизни, огораживая его ото всех. Ведь сейчас тот был беззащитен, переходя от одних богов под власть другого, сильного бога. Взяв правую руку юноши, он нарисовал на ней знак солнца, символ Мазды. Через вхождение в Митру юноша обретёт новых покровителей, новую родину, новую веру.
Маг развёл священный огонь.
Калосу было не спокойно, сковывающему его страху он не давал вырваться наружу. Он не ожидал, что ему придётся отречься от олимпийцев, от богов его предков. Он только дал согласие быть с Маржиком, а тут вон как всё закрутилось. Все это было слишком быстро для его понимания. Теперь ему полагалось этой рукой достать свою жертву для Мазды из большого каменного постамента. Юноша опускал руку, но никак ничего не мог нащупать. Может там, и не было ничего. А может Мазда, чувствуя его неверие в него, не хотел давать жертву, не хотел принимать… Становилось совсем страшно.