Мы оказались в роскошном номере, на который мне было абсолютно плевать. Мое внимание, мое тело, вся моя сущность сейчас были настроены исключительно на восприятие Лавра и его несдержанных ласк. Прежде, до встречи с ним, секс никак не заботил меня. Я не находила в нем ничего особенного или необходимого. Но с Лавром многие мои убеждения по этому поводу кардинально изменились.
Я тосковала по нему, по нашей близости, по голосу. По всему. Но при этом продолжала чего-то бояться. Губы Лавра немного горчили. Он явно что-то сегодня пил из алкоголя. Его руки ловко избавили меня от кофты и нижнего белья еще задолго до того, как мы оказались в постели. Времени и желания раздеваться до наготы у нас не было. Мы оба стремились к тому, чтобы как можно быстрей стать единым-целым. Мои руки мелко дрожали, пока я пыталась справиться с проклятым галстуком и пуговицами на рубашке. В конце концов, я бросила это дело и в нетерпении расстегнула ремень на брюках.
Лавр тяжело дыша, продолжал покрывать меня поцелуями. Губы уже сладко болели, а кожа на шее немного саднила из-за того, что ее с особым упоением терзали языком и зубами. Наш секс непременно случился где-нибудь у стены, если бы мы всё-таки не добрались до постели. Лавр задрал мою юбку, усадил сверху, сам же уперся лопатками в деревянную резную спинку кровати. Мы даже свет не включили, но в полутьме всё воспринималось гораздо острей.
Я никогда еще не была такой решительной и в чем-то даже безрассудной.
— Да, вот так, — хрипло протянул мне куда-то в ключицу Лавр, когда я медленно опустилась на его твёрдый член.
Вцепившись пальцами в спинку кровати, я окончательно отпустила себя, вверяя свое тело и душу именно этому мужчине. Он крепко прижал меня к себе, уткнувшись носом в основание шеи. Это было безумно… пошло… чувственно… горячо… немыслимо.
Кожа к коже. Максимально. Так, чтобы нас никто не мог разлучить. Рваные стоны, сплетённые в немыслимую симфонию настоящего наслаждения. Запредельность ощущений и чувство, что сейчас вот-вот рухнешь куда-то вниз, заставляли мурашки бегать вдоль позвоночника.
Лавр не стеснялся демонстрировать свое наслаждение процессом. Еще никогда мужские стоны не звучали так эротично и возбуждающе.
— Нужна, нужна, нужна, — шептал он между сильными глубокими толчками, словно какую-то мантру. Голос хриплый, но всё такой же красивый.
Когда мы обессиленные, но удовлетворенные легли, захлёбываясь всё еще сбитым тяжелым дыханием, Лавр придвинулся ко мне и крепко обнял.
— Если ты захочешь уйти и больше никогда не видеть меня, — прошептал он, целуя мой висок. — Я отпущу. Но если нет… Если нет, то ты будешь моей. Навсегда.