- Моя помощь еще нужна? – спросил меня Григорий, стоя на пороге детской.
- Нет, спасибо. На сегодня всё, - я благодарно улыбнулась и поправила подол своего свободного летнего сарафана.
- Если что-то понадобится, я буду на связи, - предупредил меня телохранитель.
- Спасибо.
Когда я осталась одна, то еще раз окинула внимательным взглядом детскую. В мыслях возник совершенно неуместный вопрос, как бы здесь всё обустроил сам Ставр? Мы никогда не разговаривали о детях. Да мы почти никогда нормально не разговаривали! Между нами всё неправильно началось и так же неправильно закончилось.
Крепко стиснув зубы, словно в попытки удержать в себе рвущуюся тоску, я ушла в свой кабинет, чтобы еще раз пересмотреть отчет о денежных средствах, которые я назначила в поддержку детским приютам.
Уже было давно за полночь, когда я внезапно почувствовала себя не совсем хорошо. Я решила, что просто устала и нужно лечь, поспать. Но как только я встала из-за стола, внизу живота будто выстрелила горячая тянущая боль. Я вскрикнула и согнулась пополам.
- Нет-нет, - сбивчиво прошептала я. – Только не это. Не сейчас.
Но как бы мне не хотелось, а необратимый процесс уже был запущен. Меня предупреждали, что ребенок может родиться преждевременно, но в последнюю неделю всё вроде бы нормализировалось. Я чувствовала себя скверно в основном из-за того, что адски болели поясница и ноги.
Боль была невыносимой. Схватив телефон с письменного стола, я принялась судорожно набирать номер Григория. По ногам внезапно скользнуло что-то теплое. Я вызвала телохранителя и прижалась горячим лбом к гладкой холодной поверхности стола. Нет таких слов, чтобы описать всю ту боль, что продолжала нарастать внизу живота. В этот момент мне отчаянно захотелось, чтобы Ставр был рядом. Он умел дарить своим невозмутимым видом чувство спокойствия и уверенности. Он всегда делал это тихо и эффективно.
Григорий буквально ворвался в мой кабинет. Я ничего не смогла сказать, потому что боль продолжала расти. Григорий и так всё прекрасно понял и осторожно, но уверенно взял меня на руки.
- Машину, - рявкнул он кому-то. – Поднимайте гинеколога. Служба безопасности пусть отслеживает путь. Могут быть провокации.
Я слышала голос телохранителя где-то отдаленно. Он был прав по поводу провокации, потому что последние несколько месяцев не отличились ничем примечательным. Это было затишье, затишье перед бурей.
Григорий аккуратно уложил меня в машину, а сам сел за руль. Я терпела невыносимую боль, сжав до онемения челюсти. Только бы добраться, только бы добраться… Автомобиль плавно выехал на дорогу и ощутимо быстро набрал скорость. Я полностью доверила Григорию свою жизнь и жизнь своего сына.