Время не разделялось на дни и ночи. Всё слепилось в чёрную вязкую массу.
Не знаю, сколько отсчитал календарь этого тягучего временно́го теста, когда, наконец, чувство самосохранения подняло меня и повело к продуктовому ларьку.
Май казался мрачным горбатым стариком, плюющим прямо в лицо серой пылью, швыряющим в глаза цветочную пыльцу, посылающим в спину неласковый ледяной ветер.
«Как она будет жить?.. Она же ничего не умеет…», – вспомнились обрывки сочувственных речей на похоронах.
Да, я не слишком хорошо училась и постоянно всё забывала. Я терялась в обществе, замыкалась от непониманий и обид. У меня почти не было друзей.
Однако добрая тётя Маруся успела положить на мою карточку немного денег на чёрный день. И вот он настал – так скоро и неожиданно… День, перевернувший мою судьбу.
Я тащила ноги по грязному асфальту, озираясь по сторонам, чтобы не заблудиться в неизвестном населённом пункте, в котором отныне предстояло жить, и неожиданно взгляд наткнулся на знакомое словосочетание.
«Дон Жуан» – гласила афиша на рекламном щите. – Коленовский оперный театр. Начало спектакля в 19.00».
Название спектакля больно выдернуло из памяти значение этих двух слов в моей жизни.
«Дон Жуан» – так называлось агентство, в котором я служила на должности «принеси – подай – иди на фиг – не мешай». Агентство, занимавшееся мелкими расследованиями, слежкой за неверными мужьями, сбором информации, установлением адресов и телефонов и розыском пропавших людей.
Я вдруг с ужасом осознала, что после смерти тёти Маруси работа совершенно выпала у меня из головы. Какой-то провал в памяти… Я просто забыла, что она существует. В эти дни существовала только смерть и больше ничего.
«Дон Жуан»… Необходимость идти на работу беспощадно впилась в сердце острыми когтями.
Я постояла немного в странном оцепенении, а потом, развернувшись, побрела в сторону автовокзала, и студёный весенний ветер подгонял меня в худую, вздрагивающую от беззвучных рыданий спину.
Когда я появилась на пороге офиса, глаза у Насти сделались как мельничные колёса из сказки Андерсена.
– Вот это явление!.. Валюша! Не прошло и года! – издевательски пропела она.
Я промолчала. Не хотелось делиться с ней своей болью.
Настя демонстративно закатила глаза-колёса.
– Я ей весь телефон оборвала, а она является как ни в чём не бывало… Ты где хороводилась-то почти три недели?!
Я опять промолчала.
– Язык проглотила? – раздражённо вопросила секретарша. – Как тётушка себя чувствует? Не удивилась, что ты столько времени бездельничаешь?
Я почувствовала, что ещё немного, и уже не выдержу. Тонкие пальцы сжались в кулаки. Я даже не сразу заметила это, а вот Настя уловила мой жест и покраснела.