Под ярким солнцем, заливающим вагон, весело стучащий по рельсам, я сидела застыв, как новогодняя ледяная скульптура.
Какой-то знакомый почерк… Такое ощущение, что я уже видела его. Ну конечно, видела, и не далее как вчера! Это почерк профессора, им написано расписание электричек на листке, приколотом на стену.
И почему-то представилось название города, написанное этим же почерком.
Великорусск. Город, где похоронен мой отец, много лет назад погибший в аварии. Странное чувство, что я прекрасно знаю, как выглядит слово «Великорусск», написанное почерком профессора. Почему…
Я вспомнила его безумный взгляд и занесённый над моим лицом нож.
Трясущейся рукой вытащила сувертан.
…«Всё время носит с собой пузырёк с таблетками «Сувертан»…
Моё попадание к Эйнштейну – не случайность! Меня к нему специально направили, чтобы под покровом ночи тот избавился от меня. Направил главврач. А кто приказал ему? Донников? Как они все связаны между собой – главврач, Эйнштейн, Донников? И как с ними связана я? И Лена?
Главврач вроде бы считал меня Леной.
А Донников – Валей.
А Эйнштейн?..
«Вы кого-то боитесь, Леночка? То есть, Валечка!»
Господи… Это имя на лбу у меня написано, что ли?! Приросло ко мне, как короста…
Все они – банда, прикидывающаяся врачами. Профессор, Главврач и Брат – это клички…
А кто за всем этим стоит?
«Ищи, кому выгодно», – подсказало древнее изречение.
Первым и единственным на ум пришёл, конечно, Макс. Он так и не поверил в мою историю и продолжает считать меня Леной и Валей в одном лице и богатой наследницей. Но раз так, то ему-то как раз и невыгодно! Ведь наследство ещё не получено! И если я умру до вступления в права наследования, то столь желанное богатство перейдёт по очереди к другому близкому покойного, но никак не к Максу!
Поэтому пытаться убить меня раньше времени – просто верх идиотизма.
К тому же, при всём своём воображении я не могла найти ничего общего между брутальным, спортивным, молодым Максом (что уж скрывать, не семи пядей во лбу), толстым главврачом предпенсионного возраста, Донниковым, похожим на архитектора Босини, и картавым интеллектуалом средних лет, напоминающим Эйнштейна.
Все они были как четыре разных несовместимых в одном изделии лоскута – дорогой жаккард, грубая шерсть, мягкий хлопок и скромный ситец.
Изнутри снова поднялась буря сомнения. Нет, здесь что-то другое… Это не Макс.
Я вновь уставилась на листок.
И поняла.
На листе перечислены все мои данные – мои, а не Лены! Мои знакомые, мои адреса, моя биография – моя, а не Лены! И три дня назад, возле дома… похоже, убить хотели именно меня! То есть, я хочу сказать,