При ближайшем рассмотрении выяснилось, что моей добычей оказались собственное свидетельство о рождении, довольно внушительная пачка денег и письмо в длинном узком конверте.
Раздался ещё один звонок – протяжный и захлёбывающийся в конце.
Похоже, Донников не спешил уходить от моего порога. Но я уже не обращала внимания на этот навязчивый и бессмысленный трезвон.
Внимательно вглядываясь в буквы на конверте, я ощутила необходимость срочно расширять границы собственного сознания – количество того, чего я не понимала, грозило не уместиться под тесной черепной коробкой.
«До востребования Шангиной Марии Авдеевне».
«г. Великорусск, ул. Долевая, д.18. Шангина Инесса Яковлевна».
К Т О???
Несгибающимися пальцами я развернула письмо, которое оказалось коротенькой запиской.
«Дорогая Машенька! Приезжай в следующий четверг. Нонна уедет на курсы, останется только Оля. Она нам не помешает. Может, когда-нибудь и Валю привезёшь? Понимаю, что пока рано. Но по-прежнему верю – скоро всё устроится, и мы с ней увидимся…»
Послание было датировано… нет, не может быть! Двадцать шестым апреля нынешнего года!
Я всмотрелась в дату на штемпеле, пропечатанную очень чётко. Сомнений нет – письмо отправлено из Великорусска всего полтора месяца назад…
А это означало только одно – Инесса жива! Она жива!
Я задрожала.
Потом как в замедленной съёмке погрузила ладонь в сумку, наощупь разыскивая сувертан.
Минут десять рука бессмысленно ворочалась внутри, как ложка в кастрюле с супом, а глаза пялились в проём сейфа, осознавая истинное положение вещей.
Наконец, я немного пришла в себя, вынула пузырёк и привычным, но слегка заторможенным жестом отправила таблетку в рот.
Моя мать жива! Зная, что пожилая Мария Авдеевна ничего не смыслит ни в мессенджерах, ни в соцсетях, она писала ей по старинке до востребования, и та получала письма на почте. Почему же не на домашний адрес? Наверно, чтобы не сердить их общением строгого дядю Петю?
Я задумалась. Скрыть что-то от Петра Яковлевича? Вряд ли это удалось бы при его жизни, а после смерти такая таинственность теряет всякий смысл.
Нет, не эту цель преследовала засекреченная переписка.
Какую-то тайну скрывали от меня.
Горечью повеяло от этих странных тайн, от недомолвок и недоверия, и так долго и искусно охраняемой правды. Самые близкие люди, две матери, родная и приёмная…
Сувертан растворился под языком.
Выкинув осколки стекла в мусорное ведро, я вернулась в спальню и сложила в сумку письмо с адресом, свидетельство и всю найденную пачку денег. Следом сунула фотографию Инессы и папку с информацией о Максе.