– Да дома, дома она! – раздался с лестничной площадки голос Гульнары. – Звоните ещё!
– Точно? – негромко спросил приятный баритон.
Я осторожно подкралась к двери и, приложив око к глазку, увидела вытянутое, как на зеркальной поверхности самовара, лицо.
И это было лицо фальшивого брата, Ильи Донникова!
Ой, божечки!!!
«Брат» подёргал ручку так, что дверь задрожала, и ещё раз нажал на кнопку звонка. Трели искусственного соловьиного пения ударили меня по рёбрам, прокатились по спине и едва не сшибли с ног.
Я резко отпрянула и на цыпочках, как суетливая балерина, бросилась в самую дальнюю комнату, в спальню Марии Авдеевны, словно псевдоархитектор Босини мог просочиться сквозь дверное полотно и зайти в любую комнату, кроме спальни.
Звонок, наконец, смолк, и наступила тишина.
Я сидела смирно, как мышь в норе, и только глазами водила по комнате – по знакомым цветастым обоям, по потолку со старинной бронзовой люстрой, по высокому резному шкафу.
Внезапно взгляд упал на фотопортрет Инессы в красивой рамке, висящий на стене. Он висел здесь всегда, с самого моего переезда в этот дом. Я давно привыкла к нему, так, что перестала обращать на него внимание. Сейчас я взглянула на него другими глазами.
…И Инесса мертва…
Мама, мамочка… Я с невыразимой грустью всмотрелась в лицо на фотографии. Зачем ты покинула меня?! Ты пропала, сгинула и умерла где-то на дальней стороне… Это ведь ты оставила наследство? Но почему ты никогда не приезжала ко мне? Ни разу не дала о себе знать? Что случилось с тобою, родная?!
Стекло было пыльным. Оглядевшись, я вытащила салфетку из стаканчика на прикроватной трубочке и потянулась, чтобы его протереть…
Бережно, аккуратно я стирала налипшую пыль с прекрасного лица Инессы, когда очередной переливчатый звонок заставил руку резко дёрнуться. Фотопортрет соскользнул с гвоздя, царапнув рамкой по обоям, а в следующее мгновение шмякнулся на пол, и хрупкое стекло разлетелось вдребезги.
И вновь наступила тишина – сонная, пьянящая… Обманчивая. Она обгладывала мои нервы. «Ну ничего! Звони-звони, я всё равно не выйду!..»
Унимая дрожь в поджилках, я бесстрашно вскинула голову от груды осколков на полу, и внутренний диалог оборвался на полуслове.
На том месте, где только что висела фотография Инессы, теперь чуть выдавалась вперёд крошечная дверца, из которой торчал железный ключик.
Несколько секунд я изумлённо смотрела на неё.
Да это же сейф!
Вся дрожа от нетерпения, я рывком повернула ключ, и дверца, жалобно скрипнув, отворилась. Узкий проём за ней был тёмен и уходил глубоко в стену. Просунув руку поглубже, я нащупала и извлекла наружу стопку бумаг.