— Полагаю, одной будет достаточно. По крайней мере, мне.
Я нарочно упомянула, кто сидит в теле крылатой принцессы, чтобы хоть немного остудить тлеющее сердце. Мне нужна порция отрезвляющей реальности, иначе просто сгорю. А сердце у меня всего одно.
— Так что с твоим лицом? – спросила я, попыталась освободить ладонь, н Рогалик держал крепко. – Я слишком вызывающе оделась?
Если он скажет «да» - мне будет больно. Потому что сегодняшний вечер был для меня особенным. Ожившей мечтой, сказкой. Достаточно того, что я сама держу себя на поводке и не даю окончательно увязнуть в происходящем, а Рогалик… Пусть он не будет одним из тех мужчин, которые боятся красоты своей женщины.
— Я … скорее огорчен. – Он виновато улыбнулся, осознав, что переборщил с выражением этого самого огорчения. – Хочу, чтобы вот так ты выглядела каждый день, моя сладкая женушка.
— Даже на кухне?
— Да хоть в конюшне!
К этому я оказалась не готова. Так и стояла, как вколоченный в доску гвоздь, пытаясь переварить услышанное. Меня только что пожурили за то, что я не наряжаюсь принцессой каждый день? Наверное, это лучшее, что только мужчина может сказать своей женщине.
«А ну-ка, Машка, прекращай думать в эту сторону, а то глаза на мокром месте».
Оказалось, проще сказать, чем сделать. Не каждый же день слышишь такие комплименты, пусто они и предназначены другому лицу.
— Маа’шалин, - Рогалик наклонился ко мне, прижался губами к виску, - я помню твои веснушки, и глаза, и всю тебя.
— Ты просто подлизываешься, чтобы выпросить право вернуться спать в постель. – Честно говоря, он только делал вид, что спит на софе, но каждое утро я находила смятые следы на постели. А он наверняка знал, что знаю я. И нам нравилось играть в поддавки.
— Ты раскусила мой хитрый план.
Нет, все-таки у него потрясающая улыбка, хоть меня до сих пор в дрожь бросает от его клыков.
— Нам пора заняться гостями, - напомнила я. – Надеюсь, ты дашь мне знать, если начну говорить или делать что-то не то.
— Ни за что на свете. Не могу отказать себе в удовольствии снова увидеть, как ты краснеешь.
И я бы покраснела прямо сейчас, если бы нам не напомнили, что пришла пора торжественной части.
Честно говоря, на репетиции все происходящее вызывало у меня недоумение своим нарочитым пафосом. Умом я понимала, что так уних заведено, что это равносильно тому, как если бы Рогалик, попав в мой мир, пытался вникнуть в суть задувания свечей на именинном пироге. А сейчас, в украшенном зале, под грохот странной музыки и рядом с Граз’зтом, церемония казалась самой уместной вещью на свете. То, как Рогалик подал мне свечу, а я приняла ее и наши пальцы на миг встретились, то, как при этом мы переглянулись, обмениваясь мысленным: «Все в порядке» и «Спасибо, что не даешь мне упасть в грязь лицом, Рогалик». Мы понимали друг друга без слов, а я, как бы ни смешно это звучало, чувствовала себя так, будто здесь мне самое место.