— Подсматривай конечно, Рогалик, - елейным тоном вернула я, - только сперва глаза спрячь, а то ведь можешь парочки недосчитаться.
— Горячая штучка, - раздался одобрительный комментарий Тан’туна.
И все же, долго я так не выдержу. Чем больше я думала о количестве налипшей на меня грязи, тем сильнее и назойливее зудела кожа. Но повозка уехала далеко вперед, а здесь и сейчас были только мы.
— Мой плащ, принцесса. – Хадалис предложил его с пылающими от смущения щеками. – Прости, что он тоже недостаточно чистый для тебя.
Я с опаской покосилась на мужа: лишь бы снова не начал задираться. Рогалик нахмурился, а потом коротко кивнул и, прежде чем я успела опомниться, поволок меня в пресловутые кусты.
Только когда я сообразила, что застежка платья где-то на спине, до меня дошла вся опасность ситуации. Самой мне не справиться, а если Граз’зт увидит тело Данаани и то, что она так старательно от него прячет… довезут ли меня до нового дома живой? Или потихоньку тут и прикопают, мол, погибла смертью храбрых в неравном бою с этими… как их там… сакрами.
— Тебе помочь, женушка?
Не знаю, то ли угроза подействовала, то ли Граз’зта банально не интересовала его «плоскогрудая» жена, но он повернулся ко мне спиной.
— Я… Мне… - В приступе какой-то чужеродной, леденящей паники, я попыталась дотянуться до пуговиц на спине. Без толку, проще за локоть себя укусить. – Все в порядке, - соврала я, остервенело дергая ворот платья. Ну же, рвись уже в конце концов!
— Ты знала про порчу? – вдруг спросил Граз’зт.
— Нет, - ответила я в унисон треску поддавшейся, наконец, ткани.
Оглянулась: «темный» так и стоял спиной. Я быстро спустила платье с плеч, случайно скользнула ладонью по груди – и обмерла. Что это со мной? Под правой ключицей пальцы наткнулись на выпуклый след ожога. Не большой, с половину ладони, но какой-то рваный. И достаточно болезненный, хоть и не свежий.
«Пожалуйста, не трогай меня… Пожалуйста, не делай мне больно!»
Что за?.. Это не мои воспоминания, это снова память принцессы подкидывает сюрпризы.
Кто-то обижал ее. Мучил. И так сильно, что она решилась на отчаянный шаг – замужество с принцем крэсов. Не уверена, что поняла правильно, но это смахивает на вескую причину.
Я что есть силы прижала руки к груди, глянула на мужа – Граз’зт так и не обернулся. Стоит, как вкопанный.
И тут меня словно крепко треснули по затылку. Сперва даже в глазах потемнело, а земля закачалась, взбрыкнула, грозя опрокинуть навзничь.
Граз’зт… Я ясно увидела его в тусклом тумане чужих воспоминаний. В саду замка Владыки Небесного трона. Крэс весь до пояса перебинтован, словно мумия. Вот он тянется к дереву, морщась от боли, срывает с ветки сочный душистый персик, вертит его в руках в поисках изъяна, а потом присаживается на корточки, протягивает со странно мягкой улыбкой: «Держи, маленькая принцесса». Детская ручка тоже в бинтах, доверчиво принимает подарок, в груди растекается целая гамма чувств: восторг, счастье, нежность, доверие. «Женишься на мне, когда подросту? - лепечет бесхитростный детский голос. – Ты красивый и смелый». Он запрокидывает голову и громко весело смеется, а девочка хмурится, торопит: «Ну? Женишься? Будешь меня защищать? Я тебя любить буду». «Конечно, маленькая принцесса, как только подрастешь. – Граз’зт прикладывает палец к губам, подмигивает. – Только это наш Большой Секрет. Ты же умеешь хранить секреты?» Малышка кивает со всей серьезностью, протягивает ладонь и требует скрепления договора. Принц крэсов медлит всего мгновение, потом опускается перед ней на одно колено, бережно сжимает крохотные пальцы в крепкой ладони: «Клянусь, что буду твоим принцем, маленькая принцесса». Его оранжевые глаза светятся так ярко, что их свет согревает, задевает самые потаенные струны души.