— Спасибо, но я как-нибудь сама, - тем же тоном вернула я и, подойдя к двери, широко открыла ее, самым непрозрачным образом намекая им убираться вон.
И вот тут-то одна из девиц ловко подвинула меня в сторону и закрыла верь снова. Но на этот раз встала, как говорится, «на воротах», чтобы у меня и мысли не возникло повторить сделанное только что.
Ну, знаете, это уже ни в какие ворота не лезет: распоясались тетки в доме моего мужа.
— Ваш визит согласован с Граз’зтом? – на всякий случай уточнила я. Мало ли, надо точно знать, с чем имею дело, прежде чем подключать тяжелую артиллерию.
— Мы здесь живем, мы не должны спрашивать разрешения, чтобы продвигаться по замку, когда и как нам вздумается, - ответила Тир’за. От меня не скрылось, как жадно она таращится на нашу кровать.
— Должны, если находитесь здесь на птичьих правах, - парировала я. Главное, выдержать тон. Уверенно и спокойно поставить этих хабалок на место. Небогатый у меня в этом опыт, но частенько приходилось общаться со всякими социальными службами по делам сирот, так что полезные навыки я все-таки приобрела. – Я еще раз прошу вас покинуть нашу с мужем спальню, в противном случае буду вынуждена трактовать происходящее как вторжение с целью нарушения моего душевного спокойствия.
В общем, у рыжей лицо вытянулось, как у лошади, а Тир’за вдруг придвинулась ко мне вплотную, нос к носу.
— Послушай меня очень внимательно. Порча рано или поздно обратит тебя, и тогда твоя жизнь будет стоить меньше, чем ничто. Граз’зт всего лишь мальчишка, который идет на поводу у мечтаний своего отца. Они оба понятия не имею, что мир с такими, как вы – это всего лишь большой и красивый мыльный пузырь, который рано или поздно лопнет. И тогда правда будет на стороне того, кто ткнет его иглой.
— Предпочитаю до обеда не говорить о политике – от этого появляются морщины и плохой запах изо рта. – Я выразительно поморщилась и отступила на шаг. – Надеюсь, Темнейший в курсе того, какие настроения тут витают? Потому что соблазн раскрыть ему глаза так велик, что я еле держусь.
Когда рыжая встала позади меня, пришлось собрать в кулак все мужество, чтобы не дернуться и не выдать свой страх. Знаете, ведь именно женщины зачастую куда коварнее мужчин. Особенно если пытаются нейтрализовать соперниц.
— Я могу поучить ее держать язык за зубами, мамочка, - свистящим шепотом прямо мне в ухо сказала она. – Всего несколько ударов – и она станет шелковой.
А вот бить себя я никому не позволю. Сама мысль о том, что меня собираются унизить побоями мгновенно разрушила страх, а взамен зажгла внутри что-то странное, обжигающее. В кончиках пальцев появилось приятное покалывание. И с каждой минутой эти изменения во мне становились все больше, все сильнее. Пока, наконец, не выплеснулись наружу.