— Лучше для кого? – поинтересовался Граз’зт, взглядом пересчитав всех «железяк».
— Не дури, - ответил Тан’тун.
— И в мыслях не было, - отозвался Граз’зт. – Дурите тут, по-моему, все вы. Идете на поводу у баб, которых давно пора хорошенько выпороть за неумение держать рты закрытыми.
— Ты будешь оспаривать слова Тир’зы? И Хи’лы? И остальных?
Граз’зт скрипнул зубами, оглянулся на нас с Хадалисом. Мой верный гард сделал шаг вперед, загородил меня широкой спиной. Спокойнее, мне конечно, стало, вот только вряд ли это имело хоть какое-то значение для визитеров. Граз’зт говорил, что их невозможно убить, но, возможно, он преувеличивал ради острастки?
— Данаани – моя жена. А это – мой дом. И я никому не позволю указывать мне, что делать, пока этот умник находится под защитой моей армии, наслаждается теплом моего огня и жрет, задница свирша, мою еду. Даже Темнейшему.
Тан’тун, помедлив, кивнул, соглашаясь с аргументами. Но уходить все равно не спешил.
— Граз’зт, ты же понимаешь, что забытую аркану нельзя использовать. Каким бы образом твоя жена не сделал то, что сделала, она не имеет права жить среди нас. Она опасна.
— Не опаснее балаболок, - огрызнулся Рогалик.
— Предлагаешь мне вернуться к отцу и в качестве аргумента передать все слово в слово? Уволь, братец, я не самоубийца. Понимаю твое желание защитить ее после всего, что случилось, - Тан’тун тяжело выдохнул, - но против некоторых законов не можешь пойти даже ты. Особенно ты.
— А тебе не все ли равно? Я сразу стану нелюбимым строптивым сыном – и ты получишь вожделенную корону.
— Не таким способом. Я буду лучшим правителем, чем ты, мы оба это знаем. Мне не зачем ждать, пока ты оступишься, чтобы напомнить об этом отцу. Я предпочту хотя бы попытаться отговорить тебя от наибольшей глупости, какую ты только можешь сделать. Но если ты не прислушаешься – что ж, моя совесть будет чиста.
«Вот уж кто родился с даром заговаривать зубы!» - не могла не восхититься я.
— Я сам пойду к отцу, – наконец, решил Граз’зт.
— Не такого ответа я ждал, - печально заключил Тан’тун, но перечить брату не стал. – Принцесса должна пойти с нами. Так будет лучше для всех. Рядом с тобой ей ничего не угрожает, ведь так?
Честно говоря, я была не против. Мысль о том, чтобы сидеть в четырех стенах пока эти рогатые будут решать, бросать меня за решетку или нет, вызывала острый приступ зубной боли. Нет уж, если речь идет о моей жизни, то я не собираюсь молчать. А если эта аркана в самом деле такая страшная бяка, то еще посмотрим, кто от кого в итоге будет улепетывать.