Там же. Простер руку Свою и сразил меня.
21. Как следует бояться чтобы не удержал Он руки Своей для поражения наших пороков — Ведь часто возгордясь из-за уверенности в длительном процветании, мы воодушевляемся в некоем состоянии превозношения Когда же Создатель видит, что мы превозносимся, но любовь Свою к нам не выражает ударами, Он, как бы связанный, удерживает Свою руку для поражения наших пороков Разве не любовь удержала Его руку, когда Он говорил согрешающему народу «Так поклялся не гневаться на тебя» (Ис. 54:9) и «отступит от тебя негодование Мое» (Иезек. 16:42)? Таким образом, «если бы простер руку» означает «да проявит любовь». И верно прибавляется «и сразил меня» Ведь когда нас поражает, безмятежных и напыщенных от избытка добродетелей, либо внезапная боль от бича, либо искушение немощью, тотчас с вершины своего состояния рушится подкошенным превозношение нашей души, чтобы она сама по себе ни на что не дерзала, но, поверженная ударом своей немощи, искала руки Облегчающего. Именно поэтому, когда святые мужи подозревают в себе такое расположение духа, они только больше начинают бояться самих благоприятных обстоятельств, жаждут искушений, стремятся быть поражаемыми, покуда боязнь и печаль не наставят душу беспечную в том, чтобы собственная беспечность не поразила ее саму худшим образом, покуда она еще находится в странствии, и враг нападает из засад. Потому и сказал псалмопевец «Искуси меня, Господи, и испытай меня» (Пс 25:2). И еще говорит «Я на раны готов» [120] (Пс. 37:18). Ведь поскольку святые полагают, что язва повреждения их души не бывает без нагноения, они охотно предаются для разрезания в руки Врача, чтобы, когда рана будет открыта, вышел из нее яд греха, ибо скрывается он под здоровой кожей. [121] Потому и прибавляет он к этому:
Стих 10. Это было бы еще отрадою мне, и крепился бы в моей беспощадной болезни.
22. Святые страшатся удач а желают бичеваний — Избранные те, кто, познав, что они совершили недозволенное, исследовав себя, обнаруживают это; поскольку они не претерпели за беззаконие ничего неприятного, они изнывают от силы безмерного страха, мечутся от томления, возбужденные зловещими подозрениями, прикладывают усилия, чтобы не оставила их навек милость Божия; которых в настоящей жизни нисколько не хранит воздаяние за совершенное ими зло. Они желают подвергаться ударам Отеческого бичевания и считают боль ран лекарством спасения. Итак, справедливо говорится: «Это было бы еще отрадою мне», как если бы открыто говорилось: «потому Он щадит некоторых, чтобы подвергнуть их вечной муке, так что Он поражает меня, чтобы, не щадя, помиловать в вечности. В унынии тем себя утешаю, что, зная нагноение испорченности человеческой, твердо предаюсь надежде на спасение с помощью ран». И потому не надменному, но смиренному душой объявил он это, прибавляя, как уже сказано нами выше, и открыто говоря: