– Не надейся! Больше нет, – отрезала Мали.
Дейд запрыгнул в повозку и пришпорил быков, направляясь в сторону города.
– Иди домой, Кастия, – мягко проговорил он, проезжая мимо, – Иди! Это уже не в твоих силах!
– Я с этим не согласна, – прошептала девушка, глядя, как пыль завивается в кольца под колесами повозки, в которой сидела непримиримо выпрямившаяся Мали, растерянная Левия и необычно серьезный Дейд, – Ты должна мне все объяснить, Мали. Я же – твоя подруга, – ее голос на последнем слове дрогнул.
Девушка смахнула слезы, глядя вслед уезжавшей повозке с непримиримой Мали:
– Что за муха тебя укусила? Чем я могла тебя настолько серьезно обидеть? И, главное, когда?
Кастия растерянно брела вдоль по улице обратно к дому, задумчиво разглядывая укатанную дорогу под своими ногами и загребая открытыми сандалиями пыль, которую сама же и поднимала. Думать о дороге было проще, чем решать более насущную проблему.
Навстречу ей кто-то шел. Судя по обуви – плетенной и закрытой – и ее размеру, это был мужчина. Девушки и женщины предпочитали открытую обувь, чтобы иметь возможность выставить на обозрение пальчики на ногах.
Она грустно улыбнулась, подумав, что босые ноги в сандалиях и неглубокий вырез на платьях остались единственным средством привлечения мужского внимания, допущенного общественным мнением. Бабушка рассказывала, что раньше нравы были менее строгие, и многие представительницы женского пола носили или полупрозрачные наряды, или делали вырезы по бокам, которые открывали ноги при ходьбе.
Зато сейчас... То ли нравы крепчают, то ли предрассудки. Бедная Мали. Кастия решила, что обязательно узнает, куда Дейд и Левия отвезли подругу и постарается с ней увидеться. Как она будет жить? Может, ей требуется помощь?
Несмотря на юный возраст, у девушки были свои деньги – оплата ее труда в лечебнице. Немного, конечно, но для нее это было ощутимо. Хотя обычно у нее не было нужды их тратить. Да и сама работа, в общем-то, воспринималась лишь как необходимая для получения целительского опыта практика и занятие, подобающее для времяпровождения незамужней островитянки.
Свой заработок она не тратила, а передавала отцу для внесения на ее счет в городском банке. Подобные счета были у всех детей Ялмы и Хаида. Первоначальным взносом для них стали полагающиеся каждому из них части семейного состояния.
Те деньги, что у нее сейчас были дома в сундуке, она как раз получила на днях и пока еще не успела внести на счет. Их-то она и собиралась отдать Мали. Девушка решила, что будет настаивать, чтобы подруга их приняла.