- Была княгиня лесная, а станет опять княжной Залесской, - зло пошутил Пахомий.
Вышата бросил на него презрительный взгляд.
Отряд разместился в детинце. На переговоры с игуменьей и княгиней отправились Добронега и Вышата. Боярыня Добронега Пересветовна - высокая, раздобревшая от сытой спокойной жизни пятидесятилетняя баба. Уже лет десять она прибывала вдовицей, и теперь присматривала себе обитель для пострига, поэтому ей хотелось увидеть монастырскую жизнь Успения поближе. С собой в дорогу боярыня взяла лишь старую холопку Акульку. Вместе они стойко перенесли, несмотря на грузный вес обеих, все тяготы дальней дороги. И в монастырь Акулька увязалась с Добронегой, не желая оставаться с шумными воями в детинце.
Вышата же хотел сам посмотреть на княгиню. Со своими молодыми спутниками он договорился никаких дурных вестей Елене дорогой не сказывать. Пусть в Чернореч-граде сами с ней объясняются. Отсутствие князя воевода решил списать на болезнь, от которой тот якобы еще не оправился. На том и порешили.
В детинец Вышата явился один, уже под вечер. Пересветовна с Акулькой остались ночевать в монастыре. Настроение у воеводы было приподнятое, он что-то тихо напевал себе под нос.
- Ну, что княгиня? - в один голос окликнули его с порога оба молодца.
- Княгиня как княгиня, а вот сбитень монастырский что надо. Ох, хорош!
- Тебя что туда за сбитнем посылали, сказывай, какова княгиня? - в нетерпении подлетел к нему Пахомий.
- Тиха, скромна, очи книзу опустила и молча сидела. Всполошилась только, когда про болезнь супружника сказали, побелела прямо вся. Да я ее успокоил, мол, князь уже на поправку идет, все благополучно. Ну, тут она сразу кинулась в дорогу собираться, завтра после заутренней назад поедем. Сказали, успеют все погрузить. Видать, давно уж ждут, лета три как, не меньше, - и Вышата скрипуче рассмеялся, оглаживая бороду.
Наутро вся дружина поспешила на службу в Успенский храм. К их приходу в церковь уже набилось много народу: мужи, жены, отроки, девки, детишки малые - всем хотелось посмотреть на чернореченских воев. Игуменья Марфа лично проводила дружинников поближе к алтарю. «За княгинюшкой нашей приехали, - слышался шепот в толпе. - Неужто с ними и все наши ратники уйдут?» «Уйдут, кого им здесь теперь охранять?» - отвечали вполголоса. «Нет, говорят, княгиня Елена игуменье обещала, будет просить князя ратных оставить, монастырь и посад охранять», - отозвался первый голос. «Дал бы Бог, дал бы Бог...» - с надеждой и сомнением сказал кто-то из баб.
Вышата держался горделиво, сурово сдвинув брови, не спеша, чинно крестился. Всем своим видом воевода показывал местным смердам, что он - власть, княжий боярин, а власть надо уважать и бояться. Совсем по-другому вели себя молодые бояре. Пахомий все время крутил головой, рассматривая девок и молодых баб. Оправдывал он себя тем, что всего лишь хочет увидеть, наконец, княгиню Елену, поэтому и пялится на местных красавиц.