- И рад бы забыть, да вот не получается, - тихо шепнул он и заметил, что Елена улыбнулась. «Ага, улыбаешься, значит, и ты не забыла!»
- Так спрашивай, может, и я что смогу порассказать.
- А правда, что у вас теперь храм белокаменный есть, красоты неописуемой?
- Правда. Только отчего ж у вас? У нас. Ты же княгиня.
- Пока княгиня, - вздохнула Елена, - я вот запрестольную пелену для него вышила, с собой везу. Золотые нитки мне матушка передала. Как ты думаешь, дозволят мне в храм на службу сходить или сразу домой, к отцу, поворотят?
Димитрий смутился:
- Дозволят, конечно. Посмотришь, там уж и внутри все расписано. Чудо, как хорошо! Сам епископ, когда освещал, работу хвалил. А что ж ты и вышивать мастерица, не только пироги печь?
- Матушка Марфа научила, только у нее ловчей, чем у меня получается.
- Ну, так ей лет-то сколько, доживешь до ее годков, так и у тебя так-то получаться будет, а может, и лучше. Повойник сама вышивала, любо - дорого смотреть?
- Сама. А убрус-то я вчера обронила, так и не нашли. Жалко, паволока [8] - батюшкин подарок, - и Елена вздохнула, отвернувшись от Димитрия.
- Не этот ли, - он достал из-за пазухи край убруса.
Елена поворотила голову и радостно всплеснула руками:
- Нашелся! Давай сюда.
Но Димитрий быстро убрал платок обратно:
- Выкупи, - с серьезным лицом сказал он.
Красавица насторожилась:
- Так сколько просишь? У меня есть серебра немного?
- Обижаешь, зачем мне твое серебро, трижды поцелуешь в уста - и убрус опять твой.
Елена возмущенно округлила глаза:
- Да как не совестно тебе, боярин, такое-то просить!? Не стану я убрус выкупать, не нужен он мне.
- Стало быть, не станешь? А обещала, зацелуешь.
- Так ты что же, подслушивал?!
- Да вы так громко шептались, что хоть уши затыкай, - повторил он слова Параши. - Принес я его к шатру, чтоб подкинуть, а тут ты зацеловать обещаешься, ну я его назад и забрал. Кто ж зацелованным не хочет быть.
- Так то я Аринку подразнить хотела, - щеки у Елены были точно мазаные свеклой.
- Стало быть, врала?
- Да.
- Зато я не вру, целуй - тогда отдам.
- Не стану я тебя целовать.
- Зря упрямишься, убрус-то красивый, паволока заморская.
- Так теперь он мятый да потом смердит.
- Так это и постирать можно. Ну, соглашайся.
- Не стану, - упрямо повторила Елена.
«Неужто дело проиграно, а думал, легко все будет? Чтоб ей еще такое порассказать?»
- А вот в прошлом году к нам гости заморские приезжали, так баяли, что нитку на паволоку червяки делают.
- Как это? - испугалась княгиня.
- Ну, как-как, паук же нить на паутину из себя тянет, так и эти козявки натянут ниток, а мастерицы их на веретено наматывают да убрусы ткут.